Сфокусировались на Венгрии

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

17.11.2017

В Мультимедиа Арт Музее показывают «Венгерский авангард. 1918–1939». Период между двумя мировыми войнами оказался на редкость плодотворным для светописи. Многие каноны студийной и репортажной съемки были изобретены именно в то время, причем именно мадьярские мастера часто выступали в роли законодателей моды. Их вклад в европейскую культуру можно сравнить с влиянием наших художников-эмигрантов, без которых та же «Парижская школа» вряд ли бы оказалась столь популярной.

Сразу отметим: самых известных авторов — вроде Ласло Мохой-Надя или Андре Кертеша — на выставке нет. Зато есть Имре Кински, лидер «новой венгерской фотографии», погибший в концлагере Заксенхаузен. Два года назад в Москве уже демонстрировали его кадры, сделанные в предвоенные годы. В этот раз можно увидеть не только художественные снимки, в которых (в частности, из-за ракурсов) ощущается влияние Родченко, но и довольно бытовые кадры. Человек, просматривающий в газете объявление о работе; двое силачей, разгружающих заполненную тяжелыми мешками машину... Кински стремится зафиксировать повседневные мелочи, словно ощущая: этот хрупкий мир рухнет в любой момент.

Остальные авторы куда меньше известны нашему зрителю. Вот, например, Иштван Кернь, публиковавшийся в National Geographic. Его работы 1916–1917 годов предвосхищают сюрреалистическую эстетику, завладевшую умами в 20-е. Подобно нынешним шутникам, развлекающимся в «Фотошопе», мастер изображал себя играющим в шахматы в собственной же компании. Сегодня подобные трюки кажутся почти примитивными, а вот сто лет назад они требовали немалого мастерства. Иного вида эксперименты демонстрирует Нандор Барани, исследовавший светопись со скрупулезностью ученого-оптика. Как и многие представители венгерского авангарда, он разделял идеи «Новой вещественности». Адепты этого течения отрицали пикториальную фотографию — таинственную, романтичную, похожую на живопись. На снимках Барани присутствуют предметы быта в их грубой материальности. Другая важная фигура — Йожеф Печи, обладатель множества наград и основатель профессиональной школы светописи в Венгрии. Его портреты танцовщиков и эстетские ню выдержаны в духе богемных, порочных 1920-х. Особняком стоит совершенно целомудренное, «глянцевое» изображение молодого Виктора Вазарели (Деже Вашарейи): гуру оп-арта, автора многоцветных геометрических композиций.

Некоторые мастера, даже став известными за рубежом, не спешили покидать Венгрию. Один из них, Карой Эшер, проявил талант в раннем возрасте, когда сам сделал камеру из коробки из-под сигар. Впоследствии получил признание как фотожурналист, участвовал во многих выставках. В экспозицию включены репортажные работы Эшера. Два снимка поражают контрастом: на одном запечатлены обитатели ночлежки, на другом — шумная, веселая толпа, фланирующая по вечернему Будапешту. Выбрал «домашнюю» карьеру и Эрнё Вадаш: в 1956–1962-м он возглавлял объединение венгерских фотографов. В его работах обнаруживается любовь к геометрии, а также умелая игра света и тени. А вот Ференц Хаар предпочел кочевой образ жизни — управление студией в Париже, съемки фильмов в Токио, преподавание в США. Судьбы всех мастеров, конечно, невозможно вместить в несколько фотографий. Впрочем, выставка и не претендует на всеохватность. Зато прекрасно выполняет другую задачу: погружает в атмосферу эпохи.