09.11.2017
Появление модерна предвосхитили идеи английского теоретика искусства Джона Рескина о необходимости вернуться к средневековым ценностям, в том числе ручному труду и штучному производству. Со всеобщей механизацией боролся и его последователь, поэт и издатель Уильям Моррис, возглавивший движение «Искусства и ремесла». Принадлежавший к кругу прерафаэлитов, он мечтал облагородить повседневность, сделать ее красивой. Эту мысль впоследствии подхватили наши «мирискусники». Не желавшие мириться со скучной действительностью, они, с одной стороны, пытались сбежать в чистую эстетику, погрузиться в изысканно-декадентскую вселенную, а с другой — старались преобразовать жизнь вокруг себя: создавали утонченные интерьеры, керамику, декорации; возводили необычные жилые дома и храмы. Молодой русский модерн подпитывался их идеями. Во многом напоминавший венский сецессион, французский ар-нуво или немецкий югендстиль, он, однако, оказался особенным. И хотя просуществовал совсем недолго, оставил в культуре глубокий след.
Его появлению предшествовало распространение историзма, то есть интереса к собственному прошлому. В зале, который так и назван — «Историзм», можно увидеть народные костюмы, предметы быта, игрушки, в том числе знаменитые дымковские. Прялки, сундуки, братины, санки, а среди них такие любопытные артефакты, как пряничные доски с вырезанными овечками и лошадками. По соседству — предметы, выполненные в «русско-византийском стиле», зародившемся еще в 1830-е. В частности, набор для напитков, изготовленный по рисунку Ипполита Монигетти (Императорский стеклянный завод).
Следующие залы рассказывают об усадьбах Абрамцево и Талашкино — центрах, где формировался неорусский стиль. Первая — с легкой руки Саввы Мамонтова — стала Меккой театрального искусства. Именно здесь Коровин и Головин создавали шедевры сценографии. Работала столярная мастерская, которую возглавляла Елена Поленова, сестра знаменитого художника. Изучавшая крестьянские ремесла, она придумывала вещи, проникнутые духом народного творчества. В экспозицию включены резные шкафчики, полочки, тумбочки, табуреты, изготовленные по ее проектам, — изогнутые линии, характерные для модерна, чередуются с аскетичными русскими орнаментами.
Впрочем, подлинной звездой Абрамцево был Михаил Врубель, руководивший керамической мастерской. Центральный экспонат — майоликовый камин «Встреча Вольги Святославовича с Микулой Селяниновичем» по рисункам художника. Эта облицовка — один из пяти существующих вариантов, — наиболее близкий, по словам музейщиков, тому, что участвовал на Всемирной выставке 1900 года в Париже и получил золотую медаль. Есть и более камерные вещи Врубеля, например, диковинная «Ваза с остроконечными листьями», а также скульптуры «Лель», «Египтянка» и «Девушка в венке». Можно также полюбоваться на произведения серебряного призера выставки Александра Головина — блюда с растительным орнаментом и изображением жар-птицы.
Вдохновленная примером Абрамцево княгиня Мария Тенишева в 1893 году организовала мастерские в своем имении Талашкино. Здесь, как и в мамонтовском кружке, руководствовались принципом «красота пользы и польза красоты». Стулья, шкафы, полки, рамы для зеркал украшались национальными мотивами, при этом лаконичность форм словно намекала на скорое появление ар-деко (то же впечатление производит построенный в Талашкино «Теремок» Сергея Малютина).
Еще один зал посвящен московскому Кустарному музею, открытому в 1885 году промышленником и меценатом Сергеем Морозовым. Вскоре институция превратилась в многофункциональный центр, здесь занимались не только демонстрацией или продажей буфетов, гарнитуров и прочих предметов мебели, но также творений ремесленников, но и вели просветительскую деятельность. В местах традиционных промыслов создавались учебные мастерские. В 1931-м на базе музея появился научно-исследовательский институт, а в 99-м его коллекцию передали ВМДПНИ. На выставке показаны резные стулья, этажерки, полки, шкатулки, коробочки и ковшики.
И наконец, архитектурная тема. На снимках — Дом Перцовой, построенный по эскизам Сергея Малютина, а также Ярославский вокзал, для которого Федор Шехтель придумал новый фасад в неорусском стиле. Есть эскизы Алексея Щусева, будущего создателя Мавзолея, а тогда — автора проекта Марфо-Мариинской обители, основательницей которой была великая княгиня Елизавета Федоровна. И хотя политики на выставке нет, да и отсылки к истории совсем ненавязчивы, не покидает ощущение: «русский стиль» оказался последним всплеском старого искусства накануне страшного перелома. Недаром гениальный провидец Дягилев задолго до 1917-го сказал: «Мы — свидетели величайшего исторического момента итогов и концов во имя новой неведомой культуры, которая нами возникает, но и нас же отметет».