Роберт Уитмен: «От Барышникова на сцене по-прежнему захватывает дух»

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

13.10.2016

В Центре фотографии имени братьев Люмьер открылась выставка «Михаил Барышников. Метафизика тела». Уже немолодой, в черных трико и водолазке, с обнаженными ступнями, знаменитый танцовщик даже в статичном кадре ни на секунду не дает усомниться в своей прекрасной форме. Своеобразную гастроль без главного действующего лица (экспозиция сначала побывала в Санкт-Петербурге — городе, ставшем особой вехой для талантливого рижанина) организовал Роберт Уитмен, автор снимков и друг Михаила Николаевича. Накануне вернисажа «Культура» побеседовала с фотографом.

культура: Вы в первый раз в Москве?
Уитмен: Нет, бывал дважды — давно, лет десять назад. Делал репортаж для американского журнала Departures. Провел здесь неделю, фотографировал ночные клубы, гостиницы, улицы, даже баню. А еще несколько раз приезжал в Санкт-Петербург — прекрасный город.

культура: Спасибо.
Уитмен: А Вы оттуда?

культура: Нет, из Сибири.
Уитмен: Вот куда хотелось бы поехать. Я встречал много ваших земляков, особенно в Нью-Йорке. Иногда кажется, что почти каждый, с кем я там познакомился, родом из Сибири.

культура: Давайте теперь поговорим о выставке.
Уитмен: Я периодически снимал Мишу на протяжении двадцати лет — с 1995-го по 2015-й. Сделали пару рекламных фотосессий, в прошлом году работали для журнала AS IF Magazine. Однажды решил покопаться в архиве и понял, что у меня много кадров с Барышниковым — хватит на полноценную экспозицию. Хотя изначально это просто разрозненные съемки: я не собирался делать концептуальный проект.

культура: Мир балета Вам близок?
Уитмен: Мои мама и бабушка были танцовщицами. С детства я слышал ото всех, мол, какие у них красивые ноги. Один журнал, посвятивший мне репортаж, акцентировал внимание на том, что мне нравится снимать части тела,  в том числе ножки. Закрутили вокруг этого целую историю. Кроме того, моя бывшая жена Шелли Вашингтон — знаменитая исполнительница contemporary dance. Рядом с ней всегда было много артистов, так что я вволю наснимал. Шелли сотрудничала с Мартой Грэм, Американским театром балета, затем в течение 25 лет — с Твайлой Тарп. Она до сих пор работает с Твайлой — уже как репетитор. Приезжает в балетные компании, покупающие произведения Тарп, проводит кастинги, репетиции. Сейчас она замужем за популярным инструктором по йоге, ради которого меня и бросила. Не удивляйтесь, если вдруг заплачу (смеется). На самом деле, мы в хороших отношениях с Шелли и ее новым супругом. Так вот, именно бывшая жена познакомила с Мишей. Барышников интересуется фотографией и сам прекрасно снимает. Ему понравились мои кадры, привезенные с Кубы. Я подарил несколько отпечатков, украсивших его офис. И мы подружились.

культура: Каково это — войти в близкий круг Михаила Николаевича? Говорят, он довольно закрытый человек.
Уитмен: Мы замечательно общаемся, но это не значит, что я каждый день звоню поболтать. Главное, он ценит меня как фотографа. Многие из работ появились только потому, что Миша хотел позировать именно мне. Это огромный комплимент. Ведь все стремятся завладеть его вниманием. Теперь Барышников уже не танцует, он драматический актер. Сыграл в спектакле о Бродском, потом — о Нижинском. Последний проект я еще не видел, собираюсь посмотреть, когда вернусь в США. Миша по-прежнему использует язык тела на сцене, и от его жестов захватывает дух.

культура: А молодые американцы помнят, что он был балетным артистом? Или он прежде всего — бойфренд Кэрри Брэдшоу из «Секса в большом городе»?
Уитмен: Увы, но многие знают его только как Александра Петровского, героя сериала. Что сказать — им не повезло.

культура: Как Вам удалось окунуть Барышникова в бассейн?
Уитмен: Это были съемки рекламы одного парфюма. Мы отлично проводили время: придумывали разные ситуации. Миша облачался во фрак, обнимал львенка, позировал с доской для серфинга. Я тогда первый раз в жизни использовал штатив: обычно обхожусь без дополнительных приспособлений. Барышников сначала прогуливался вдоль бассейна, потом начал плескаться водой, а затем нырнул. Он чувствовал себя прекрасно: раскованно, свободно. 

культура: А как появились кадры из спортзала? Барышников и фитнес — непривычное сочетание.
Уитмен: Эти фото конца 90-х — мои любимые. Действительно, Мишу чаще изображают совсем в других позах: прыжки, вращения, поддержки. А тут иная история. Мне нравилось место. Специально нашли старый спортивный зал: двадцать лет назад уже существовали фитнес-центры с новеньким оборудованием, но они не подходили. Здесь же привлекли особая атмосфера, прекрасный свет. Я всегда работаю один, без ассистентов, и только при естественном освещении. Думаю, это одна из причин, по которой Мише нравится со мной сотрудничать. Другие привозят с собой целую команду. Я же не хочу превращать съемку в утомительный процесс.

культура: Ваши предпочтения — фэшн или репортаж?
Уитмен: Конечно, последнее. Люблю документировать жизнь. Просто многие, кого я фотографирую, очень стильные люди. Если приходится снимать моду, то выбираю street style fashion или закулисье показов. Прежде всего привлекает человеческий элемент, история.

культура: Если посмотреть, кто получает первые места на World Press Photo, видна тенденция: интерес к насилию, крови, страданиям. Вы называете себя репортером и при этом избегаете подобной тематики?
Уитмен: В молодости я мечтал стать военным фотографом, но потом передумал. Был хиппи — совершенно оторванным. Это и привело меня в профессию: не хотел носить костюм и галстук, работать там, где меня заставят подстричься и сбрить бороду. Или сидеть в офисе с девяти до пяти. Однажды увидел фильм Антониони «Фотоувеличение». Понравился персонаж: фотограф, окруженный красивыми женщинами. И я понял, кем хочу быть. В общем, выбрал путь не из любви к искусству, а из-за образа жизни (смеется). Мне больше по душе гедонистическая, приятная сторона бытия. И когда вижу, как снимают бездомных... Или на войне репортеры окружают раненого... Сама идея документировать страдания, а затем возвращаться в уютный отель, ужинать, приятно проводить время кажется мне несколько странной. Конечно, кто-то должен рассказывать и об ужасной стороне жизни, но пусть это буду не я.

культура: Вы работаете во всех уголках мира. Несколько слов о путешествиях.
Уитмен: Однажды меня попросили сделать репортаж из Пунта-дель-Эсте — курорта в Уругвае. Это своего рода Сен-Тропе Южной Америки. Там отдыхает элита Буэнос-Айреса: прекрасные пляжи, все очень гламурно. Познакомился с невероятным количеством людей, так что если кто-нибудь из тех мест оказывается в Нью-Йорке, сразу набирает мой номер. Потом отправился в командировку в Рио-де-Жанейро: волшебные воспоминания. Вообще, я обожаю пляжи, хотя в последние годы все больше привлекает зима, мороз. Хочется снимать снег, жителей Севера. Одна из самых интересных поездок — недавнее путешествие в Мьянму. Если честно, всегда стараюсь почувствовать себя местным. Терпеть не могу быть праздным туристом: один день здесь, другой — там. В Янгоне, бывшей столице страны, меня просто очаровал порт, где в итоге провел все десять дней.

культура: Куба тоже понравилась?
Уитмен: Да, одно из любимейших мест. Как и Нью-Йорк. Но это не Соединенные Штаты — скорее, мировой центр, не имеющий ничего общего с остальной Америкой.

культура: Как проводите съемки? 
Уитмен: Могу гулять часами и ничего не фотографировать. И вдруг увидеть что-то и начать «щелкать», как сумасшедший. Даже мурашки появляются: это почти как секс. Обожаю свою профессию. Как раз вчера думал о счастливой судьбе: общаться с Барышниковым да еще и делать эксклюзивные кадры. Это не то же самое, что работать в зале во время спектакля вместе с дюжиной коллег.

культура: У Вас в портфолио еще одна знаменитость — певец Принс.
Уитмен: Да, был его первым фотографом. Этого артиста открыли мои друзья. Он показался мне необычайно стеснительным. Я сам тогда делал первые шаги в профессии и не всегда понимал, что и как снимать. Некоторые кадры получились ужасными. Всего провели три фотосессии — в моей студии, затем на улице и дома у его менеджера. Я один из немногих, если не единственный, кто заставил певца улыбнуться на камеру. В общем, повезло: Принс и Барышников. Хотя я не из тех, кто охотится за знаменитостями. Мне интересны люди сами по себе, настоящие, такие, как есть. 

культура: С Принсом тоже подружились?
Уитмен: Много лет назад говорил по телефону в аэропорту Нью-Йорка. Он проходил мимо и окликнул: «Уитмен, как дела?» Я не успел ничего ответить, через секунду его окружила толпа детей, пищавшая: «Это Принс, Принс!» На самом деле, когда люди становятся слишком известными, они обычно забывают о тех, кто был рядом в самом начале.

культура: Как относитесь к нынешнему повальному увлечению фотографией? И на что снимаете?
Уитмен: Использую цифровую камеру. Хотя все чаще встречаются молодые люди, предпочитающие пленку. Понятно, что современные технологии позволяют сразу увидеть результат. А раньше было по-другому: ты «щелкал» и потом пребывал в предвкушении — что получилось. Сохранялся элемент неожиданности. Я успел познакомиться с фотографией до наступления цифровой эпохи. Теперь же редкость увидеть кого-то без камеры. Такая же история с татуировками — кажется, каждый набил себе хотя бы пару штук. Не знаю, к чему все приведет.

культура: Что в планах?
Уитмен: Мечтаю посвятить пару-тройку месяцев разбору архива. Ведь именно так я нашел изображения Миши. В общем, однажды возьму все снимки и перееду в Сибирь. А впрочем, не буду загадывать. Лучше всего плыть по течению — в хорошем смысле.