«Для «Спящей красавицы» Баксту позировали Ротшильды»
08.06.2016
В ГМИИ им. А.С. Пушкина открылась ретроспектива Льва Бакста. Юбилейная дата — 150-летие со дня рождения художника — пышно отмечается обеими столицами: в городе на Неве месяц назад завершилась выставка мастера. Чем московский проект отличается от петербургского, помнят ли Льва Самойловича на Западе, где он при жизни имел ошеломительный успех, и отчего Бакст за несколько лет до смерти рассорился с Дягилевым, «Культуре» рассказала одна из кураторов, заведующая отделом личных коллекций ГМИИ Наталия Автономова.
культура: Кто был инициатором экспозиции?
Автономова: Идея принадлежит Джону Боулту — американскому исследователю русского искусства и знаменитому «бакстоведу». Мы с ним со-кураторы проекта. Кстати, больших выставок Льва Самойловича в нашей стране раньше не было. Вероятно, потому, что его работы сложно показывать. Они прекрасно выглядят в каталогах: эффектные, с изящными линиями. Недаром Бенуа называл Бакста изумительным каллиграфом. А при подготовке вернисажа сталкиваешься с проблемой: небольшие графические листы требуют определенного света, ракурса, цвета паспарту. Впрочем, художник реализовал себя и в более масштабных замыслах как сценограф, режиссер балов и маскарадов. В 1913 году сделал семь больших панно Джеймсу Ротшильду. Для сцен из сказки «Спящая красавица» ему позировали члены семьи заказчика и даже их животные. Одну из этих работ мы впервые экспонируем в России. Есть другие впечатляющие вещи — занавес для театра Комиссаржевской, панно «Древний ужас». К сожалению, декорации Бакста практически не сохранились — слишком хрупкие.
культура: Расскажите о разделах выставки.
Автономова: Прежде всего юбиляр известен как театральный художник. Мы выбрали тему Востока — модную в то время и воплощенную в «Шехеразаде». Затем — античность: интерес к ней проходит через все творчество мастера. Следующий аспект — романтический. Первым балетом, оформленным Бакстом, стал спектакль «Фея кукол». Позже нечто похожее проявилось в «Спящей красавице», созданной для Анны Павловой в 1916 году в Нью-Йорке. А в 1921-м нашло отражение в «Спящей принцессе», показанной Дягилевым в Лондоне. Именно этот проект привел к окончательному разрыву художника со знаменитым импресарио. Бакст сделал пышную, богатую постановку, не имевшую, к сожалению, большого успеха, и труппа оказалась на грани разорения.
Еще один раздел — мода. Лев Самойлович читал лекции, заключал контракты с Жанной Пакен и Полем Пуаре. Считал, что со временем женская одежда станет более похожей на мужскую. На выставке можно увидеть платья из коллекции Александра Васильева, в том числе — навеянные искусством Бакста. Задумки художника иногда уходили в массы. Ида Рубинштейн, появившись в «Клеопатре» в синем парике, мгновенно покорила Париж. Облик и органика непрофессиональной танцовщицы соответствовали образу жестокой, сладострастной египетской царицы. После этого вся французская столица надела разноцветные парики.
Изюминка выставки — костюм Вацлава Нижинского для балета «Видение Розы». Лепестки, по воспоминаниям, пришивал чуть ли не лично мастер. Эту вещь нам позволил экспонировать Николай Цискаридзе, ректор Академии Вагановой, куда наряд был передан вдовой Нижинского, Ромолой.
культура: В чем отличие вашего проекта от выставки в Русском музее?
Автономова: Бакст — это Петербург, где он учился, преподавал, жил. Хотя в его биографии есть момент, связанный с Москвой: художник был женат на Любови Гриценко, дочери Павла Третьякова. Тем не менее многие вещи хранятся в Русском музее. А в Санкт-Петербургском музее театрального и музыкального искусства есть эскизы костюмов — большей частью из коллекции Нины и Никиты Лобановых-Ростовских. Так что материал нашелся в двух шагах. Мы же затронули международный аспект. Ведь Лев Бакст, как говорит Джон Боулт, был человеком мира: покорил и Штаты, и Францию. Нам очень помогли Центр Помпиду и Музей Виктории и Альберта.
культура: Любопытная тенденция — в Третьяковской галерее показывают британские портреты, у вас — работы отечественного художника. Несколько лет назад все было бы наоборот.
Автономова: Это новое веяние. Действительно, считалось, что они специализируются на русском искусстве, а мы — на западном. Однако наш музей давно выстраивает выставки как диалог: итальянско-российский, немецко-российский... Третьяковская галерея это подхватила. Между прочим, одновременно с британскими портретами там представили экспозицию картин Федора Рокотова. Можно было сравнить произведения, принадлежащие одной эпохе.
культура: При подготовке выставки сделали какие-нибудь открытия?
Автономова: Много проблем с датировками. Вообще Бакст варьировал и повторял эскизы, не всегда заботясь о подписи. Скажем, есть рисунок костюма жены Потифара из балета «Легенда об Иосифе». Художник указал, что сделал его для Иды Рубинштейн. Но роль в итоге исполнила Мария Кузнецова. И если первая отличалась худобой, даже угловатостью, то вторая обладала более пышными формами. Вот и гадаем — кто же в итоге там изображен.
