Вышли из тени

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

18.09.2015

В ГМИИ им. А.С. Пушкина — экспозиция, посвященная «темному гению» из Ломбардии. «Караваджо и последователи» — продолжение проекта, представленного музеем в конце 2011 года. Тогда в Москву привезли 11 полотен скандального итальянца. Нынешняя выставка включает в себя лишь одну картину художника: «Мальчик, укушенный ящерицей» (середина 1590-х). Задача экспозиции, составленной из собрания Фонда Роберто Лонги и полотен, хранящихся в ГМИИ, — показать, насколько сильным оказалось влияние Микеланджело Меризи на развитие искусства.

На выставке, впрочем, можно увидеть еще одну работу живописца — первую созданную после переезда из Милана в Рим: «Мальчик, очищающий фрукт» (XVII). Правда, это всего лишь копия, сделанная неизвестным художником, оригинал, к сожалению, не сохранился. Остальные произведения выполнены авторами, работавшими в традициях Караваджо. Нередко их относят к «тенебристам»: на манер эксцентричного гения они увлекались драматичными свето-теневыми эффектами и завешивали мастерские темными тканями, оставляя небольшой источник света. При этом лишь немногим удалось уйти от подражательства и придумать свой художественный язык. В первую очередь это касается такого автора, как Хусепе Рибера. Увлекавшийся натурализмом еще в большей степени, чем Караваджо, испанец создал серию изображений апостолов. Некоторые из этих портретов можно увидеть на выставке: лица святых написаны на удивление реалистично — здесь нет преклонения перед античными канонами. Сложно отделаться от мысли, что Рибера, подобно итальянскому художнику, просто привел кого-то с улицы и попросил попозировать.

Другой знаменитый «караваджист», Гвидо Рени, представлен картиной позднего периода: «Мадонна с младенцем и маленьким Иоанном Крестителем» (1640). Светлая, мягкая, дымчатая по колориту, она больше напоминает фреску, чем драматичные полотна мастера из Ломбардии. Кроме того, есть художники фламандской школы, а также французы, попавшие под обаяние сумрачного гения. Как и Караваджо, они не только любили сильные контрасты, но черпали вдохновение в обычной жизни — по сути, это были первые шаги к реализму. Отказавшийся копировать античные статуи и рисовавший обычных людей, а также наделявший изображения сильной эмоциональностью, Микеланджело Меризи предложил замену идеальному миру, созданному мастерами Возрождения. Его картины привлекают не живописной гармонией, а дионисийской энергией, выплескивающейся на зрителя: мощной, безрассудной и даже страшной. Ведь когда долго всматриваешься в бездну, как писал Ницше, чувствуешь, что она смотрит на тебя.