Сергей ГРОМОВ

09.02.2018

200 лет назад, 13 февраля, в Санкт-Петербурге впервые поступила в продажу «История государства Российского» Николая Карамзина. Работа над произведением продолжалась, автору еще предстояло завершить третью часть великого труда. Событие тем не менее вызвало колоссальный интерес. Пушкин вспоминал об этом так: «Это было в феврале 1818 года. Первые восемь томов «Русской истории» Карамзина вышли в свет. Я прочел их в моей постеле с жадностию и со вниманием. Появление сей книги... наделало много шуму и произвело сильное впечатление, 3000 экземпляров разошлись в один месяц... — пример единственный в нашей земле. Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего Отечества, дотоле им неизвестную».

Достоинства главного труда Карамзина огромны. Автор трогательной «Бедной Лизы» положил начало такому популярному в нашей стране жанру, как историческая литература, Николай Михайлович вдохновил своего самого гениального ученика на создание «Капитанской дочки», «Бориса Годунова», «Полтавы», «Медного всадника».

К недостаткам монументального труда можно отнести слишком вольное обращение официального историографа империи (это звание Александр I присвоил Карамзину в 1803-м) с найденными первоисточниками, летописями, субъективную трактовку событий — в духе взглядов современной ему эпохи. Споры о плюсах и минусах «Истории...» продолжаются и спустя два века после ее первого издания. В качестве наиболее компетентного арбитра в подобных дискуссиях, пожалуй, следовало бы пригласить Василия Ключевского, который пришел к следующему выводу: «Взгляд Карамзина на историю строился не на исторической закономерности, а на нравственно-психологической эстетике. Его занимало не общество с его строением и складом, а человек с его личными качествами и случайностями личной жизни. Он следил в прошедшем не за накоплением средств материального и духовного существования человечества и не за работой сил, вырабатывавших эти средства, а за проявлениями нравственной силы и красоты в индивидуальных образах или массовых движениях... Он не объяснил и не обобщил, а живописал, морализировал и любовался, хотел сделать из истории России... героическую эпопею русской доблести и славы. Конечно, он много помог русским людям лучше понимать свое прошлое; но еще больше он заставил их любить его. В этом главная заслуга его труда перед русским обществом и главный недостаток его перед исторической русской наукой».