Татьяна МЕДВЕДЕВА

28.12.2017

Подвести экономические итоги и дать прогнозы на будущий год газета «Культура» попросила известного эксперта, президента Союза предпринимателей и арендаторов России Андрея Бунича.

культура: С чем мы заканчиваем 2017 год?
Бунич: Показатели лучше, чем в 2016-м. Это произошло в основном за счет резкого повышения цены на нефть. Сыграл свою роль и «эффект базы». В какой-то момент статистическая база стала низкой за счет падения ВВП в предыдущие годы. Произошел эффект отскока. Об этом говорит и ЦБ — все показатели улучшились, рост ВВП — полтора-два процента. Но это неустойчивое состояние, если нет других драйверов.

Нужна структурная перестройка и повышение производительности труда. Что мы имеем? Нефтегазовый сектор, химическая промышленность, металлургия — развиваются. Сельское хозяйство подтянулось. А, допустим, в строительстве из-за отсутствия инвестиций может произойти обвал. Инфраструктурные проекты переживают нелегкие времена. Значительная часть роста обеспечивается непроизводственными секторами. Прибыль большая в секторе финансовых услуг. Поэтому итоги года — «смешанные».

культура: А как обстоят дела с инфляцией? Ее оценки колеблются от четырех до восьми процентов. Но мы видим, как выросли цены.
Бунич: Есть разные методики расчета инфляции. Население ощущает прежде всего «потребительскую» ее часть, которая достигает десяти процентов. Происходит падение доходов людей, снижается жизненный уровень. Из-за этого сокращается спрос. И казалось бы, это должно привести к дефляции, падению цен. Но они не падают. Почему? Играет роль большая импортная составляющая в товарах. Еще одна причина — монополизация всех секторов, в том числе торговли, отсутствие регулирования тарифов в ценах на бензин, на жилищно-коммунальные услуги.

культура: Что происходит в банковской сфере? Как Вы оцениваете деятельность ЦБ?
Бунич: ЦБ как мегарегулятор взял на себя все функции контроля финансового, пенсионного и страхового рынков. Я не вижу, чтобы ЦБ объяснил обществу, какая финансовая система у нас будет в перспективе. То, что он делает сейчас, — это бесконечная санация банков, затем отзыв лицензии и покрытие убытков. Это является скрытой эмиссией, причем самой худшей из возможных. И банки, зная, что все равно их убытки покроют, продолжают вести рискованную политику.

Идет колоссальное огосударствление в банковском секторе. На базе развалившихся банков создан Фонд консолидации банковского сектора, который больше похож на банк плохих долгов. У нас доминируют на рынке государственные банки, обладающие доступом к ликвидности ЦБ. А средние банки, региональные банки лишены возможности работать. Их толкают в сторону мошенничества, потом их закрывают, и система все больше монополизируется, и может оказаться, что через некоторое время 80 процентов активов будет сосредоточено в четырех — шести банках.

культура: Какое-то хождение по кругу?
Бунич: В конце 80-х у нас было несколько банков: Промстройбанк, Жилсоцбанк, Сбербанк, Внешэкономбанк, Внешторгбанк. В начале 90-х мы помним бум — было создано более тысячи банков, которые долго обманывали друг друга, брали деньги у населения, лопались. И это продолжалось почти тридцать лет. Система долго эволюционировала и вернулась к истокам. Это все напоминает историю с приватизацией. Начали с того, что все распродали. Потом с огромными убытками все выкупали. И пришли к тому, от чего стартовали. Финансовый сектор требует особой реформы, возможно, принятия нового закона о ЦБ. Нужно перенимать опыт ФРС, которая несет ответственность за занятость в США, уровень цен, экономический рост, инвестиции и деловую активность. ЦБ должен стать локомотивом для прорыва российской экономики. Также требуется отделить фондовый рынок, пенсионные фонды и страховые компании. Финансовому сектору требуется масштабная децентрализация, демонополизация, защита малых, региональных банков, небанковского кредитования, отделение платежных систем от банков, развитие различных форм независимых финансовых компаний, поддержка новых финансовых технологий и многое другое.

культура: Вы часто используете выражение «феномен тревожных собственников». Что это означает?
Бунич: В теории, когда предприятие переходит от государства частному бизнесу, оно должно работать лучше. Но когда многие предприятия перешли в России в частные руки полузаконно, то с 90-х годов сложился тип тревожных собственников, который, как показала практика, даже хуже государственного. Он имеет все недостатки и государственного, и частного собственника: выжимает из предприятия все, что можно, и старается перевести за границу. Эта модель поведения не изменена на сегодняшний день. Попытка деофшоризации к успеху не привела, поскольку внутри страны есть большие проблемы с эффективностью собственности и с правовой системой, все пытаются зарегистрировать крупнейшие компании на офшоры. Собственники выбрали быть иностранными налоговыми резидентами или переписали бизнес на детей, которые живут за границей. Потому что лежащий в основе офшоризации процесс — сомнительная собственность, вывод коррупционных доходов — пока что не пресечен. Надо работать внутри страны — создавать такие условия, чтобы те, кто управляет самыми лучшими активами, были нацелены на жизнь в России и были уверены в собственности, а не боялись, что у них все отнимут.

культура: В этом году появился термин «лишние люди». Например, есть мнение, что России не нужно столько народа. Как это можно прокомментировать?
Бунич: Конечно, это неверно. Если правильно выстроены экономические отношения, если люди имеют возможность заниматься любимым делом или бизнесом, то нужны все. При огромной территории и экономическом потенциале наше население меньше, чем необходимо. И это видно по притоку мигрантов. Весь вопрос: как построить эффективно работающую экономику. Государство не должно забывать и о своей социальной роли, иначе лишними можно объявить всех, кто получает пособие, и пенсионеров, и инвалидов. Надо ценить каждого человека.

Объявлено, что в сельской местности половина лишнего населения, которым нет применения, и нужно создавать только мегаполисы и агломерации, но это противоречит мировому тренду. Наоборот, в самых разных странах идет рост небольших городов и населенных пунктов в сельской местности. А мегаполисы разрастаются в странах-неудачниках. При нормальном подходе к региональному планированию все люди могут быть интегрированы в новые хозяйственные формы. У нас есть высокий потенциал развития АПК, который потянет за собой строительство и транспорт. Можно развивать оправдавший себя во всех странах экотуризм, местную промышленность, ориентированную на региональные, локальные рынки, социальную инфраструктуру, сферу услуг, промкооперацию, потребкооперацию.

культура: Ощущается кризис капитализма в целом. В ряде стран появились отрицательные ставки по депозитам.
Бунич: Да, капитализм в кризисе. Та ситуация, которая сложилась после 2008 года, беспрецедентна, поскольку мировой капитализм стал повторять ошибки позднего Советского Союза. Государства взялись погашать триллионные долги крупнейшего частного бизнеса. Центральные банки стали печатать деньги и раздавать напрямую банкам, которые провалились по всему миру, раздули цены активов и покрыли их незаконные операции. А классический капитализм основан на том, что те, кто не справился с управлением, должны обанкротиться. Иначе система перестает работать.

Это все равно, что помощь загибающимся колхозам и совхозам со стороны советского политбюро. Теперь в роли «колхозов и совхозов» — самые преуспевающие финансовые структуры мира.

Еще произошел подрыв функции денег. Капитализм стоит на том, что деньги являются ограниченным ресурсом. Теперь крупнейшие финансовые структуры берут деньги у центральных банков так, как им вздумается. И это уже не является плодом их работы и не является уже ограниченным и дефицитным ресурсом. А значит, расстраивается вся система. Трудно оценить стоимость активов. На всех рынках пузыри. Все рынки поддерживаются искусственно. И вот уже появились отрицательные ставки по депозитам, когда люди вынуждены платить за то, что у них деньги лежат в банке. Все это дает новую экономическую реальность, которую лучше назвать «экономическая ненормальность». Мировой капитализм не вышел из кризиса 2008 года. В течение 10 лет политики Запада долгое время просто перекладывали вместе с крупнейшими корпорациями проблемы на потом. В какой-то момент это может рвануть. Возможна экономическая война между ключевыми участниками — США, Европой, Китаем, Японией. Но и России может достаться в этой ситуации.  

культура: Приближается 2018 год. Чего ждать обывателю?
Бунич: У нас долгое время были резервные фонды, которые помогли не так ужасно пройти 2008 и 2014 годы. В наступающем году Резервный фонд может уже закончиться, уже начали тратить Фонд национального благосостояния. Возможности заимствования на внешних рынках ограничены. Налоги повышать невозможно, потому что налоговая нагрузка с физических лиц чуть ли не 60 процентов. Это 13 процентов — НДФЛ, 30 — страховые взносы, 18 — НДС (в цене каждого товара). А ведь есть еще акцизы, косвенные налоги, неналоговые сборы и имущественные. В мировой экономике есть очень много рисков и потенциал стычки. В какой-то момент может произойти кризис, подобный тем, что случились в 2008 и 2014 годах. Резкое повышение цен может привести к тому, что значительная часть населения окажется за чертой бедности. Правда, есть надежда, что президент Путин предложит стране абсолютно новую парадигму развития, подкрепленную серьезной программой. Возможен и просто необходим качественный рывок вперед, в новое экономическое, социальное и технологическое будущее. Иного пути все равно нет, а потенциал есть. Главное — ставка на людей инициативных, честных, энергичных. Нужен новый класс для новой экономики.

Фото на анонсе: Владимир Трефилов/РИА Новости