Тополиный пух, жара и Цой

Михаил БУДАРАГИН

07.06.2018


«Лето»
Россия, 2018

Режиссер: Кирилл Серебренников

В ролях: Ирина Старшенбаум, Тео Ю, Роман Билык, Филипп Авдеев, Александр Кузнецов, Александр Горчилин, Юлия Ауг, Никита Ефремов, Александра Ревенко, Лия Ахеджакова, Елена Коренева, Александр Баширов, Антон Адасинский, Сева Новгородцев

18+

В прокате с 7 июня

Главная «обманка» фильма Кирилла Серебренникова «Лето» — ​то, что продается он как «картина о Викторе Цое». На деле разговор идет, скорее, о Майке Науменко (Роман Билык — ​он же Рома Зверь), лидере группы «Зоопарк», а затем уж — ​о национальной культуре и рок-тусовке. Автор «Кукушки», «Хочу перемен» и «Звезды по имени Солнце» (ни одна из песен в картину не попала, и ясно, почему: это перетянуло бы весь фокус внимания) — ​персонаж второстепенный, он нужен лишь для того, чтобы обозначить потенциал, попробовать указать направление движения.

Ведя неспешное и местами сумбурное (такие времена, ничего не попишешь) повествование о том, как приходит «молодая шпана» и готовится стереть с лица земли Советский Союз, режиссер, конечно, подразумевает себя, свое поколение, попавшее ровно в тот же капкан, что и рокеры. Поломать — ​дело не слишком хитрое, дальше?

Майк Науменко, который весь фильм иронизирует, дурачится и играет властителя дум, подсовывая друзьям переводы западных хитов, в финале, когда сюжет исчерпан, проговаривает простую мысль: мы никому не нужны на Западе, потому что повторяем за Боуи, не умея сказать о том, кто же мы. Если вся лабающая рок среда — ​эпигоны, то ради чего рваться в США? Там и своих хватает.

Цой (Тео Ю) меланхолично смотрит в окно и исполняет «Восьмиклассницу», ту самую, что разошлась по подъездам и парадным в сотнях перепевок. Науменко пытается нащупать собственный голос, а его альтер эго просто берет советскую культуру и убирает пионерские галстуки: «Восьмиклассницу», чуть-чуть более выдержанную и причесанную по словам, мог бы исполнить обычный ВИА.

Герои фильма — ​бесплодная смоковница. Всякий умеет чуть-чуть бунтовать, пить и гулять под проливным дождем: как будто «Застава Ильича» немного попорчена временем, но все еще помнят о Маяковском. Картина Серебренникова полна скрытых цитат, но если вынуть их, убрав и «Ассу», и творение Хуциева, и отсылки к Виму Вендерсу, окажется, что два часа потрачены на то, чтобы все закончилось грандиозной попойкой и прибирающей разбитые стекла Лией Ахеджаковой, которая играет саму себя и цитирует известную поговорку: «Прошла зима, настало лето, спасибо партии за это».

Партии и впрямь стоит сказать спасибо: Ленинградский рок-клуб, созданный ответственными работниками, местами очень похожими на хрестоматийных персонажей рязановской «Карнавальной ночи», дал молодым бунтарям путевку в жизнь, обеспечил всем «равные», простите, «стартовые возможности».

Счастливые дети заката империи, они еще не знают, что скоро их потеснят — ​уже безо всяких «указаний сверху» — ​Алена Апина и Татьяна Буланова, Богдан Титомир и Дмитрий Маликов: в конкурентной борьбе за право говорить от имени эпохи «русский рок» проиграл бы совсем, если бы не несколько героев, упоминания о которых в «Лете» нет. Речь идет прежде всего об Александре Башлачеве, Егоре Летове и Константине Кинчеве: каждый из них воспитал себе аудиторию самостоятельно, не полагаясь на ответственных работников и не апеллируя к тому, что «Битлз» все спели до нас.

Серебренников — ​нужно отдать ему должное — ​хорошо чувствует «точку невозврата»: последний национальный поэт, Владимир Высоцкий, поминается в картине со всем возможным уважением. Дальше — ​только «тополиный пух, жара, июль», бесконечная попса, которая ни хороша, ни плоха, но слишком вторична по отношению ко всему — ​и к западной, и к советской музыкальным культурам. Именно поэтому на Каннском кинофестивале «Лету» дали утешительный приз — ​за лучший саундтрек.

Проблема, о которой говорит лента, со времен «русского рока» никуда не делась. Герои постарели, ругают режиссера за то, что он «исказил» историческую правду (претензии глупые: картина не документальная, об этом раз в полчаса напоминает специальный персонаж), но национальной культуры — ​как не было, так и нет.

Талантливых постановщиков хватает, даровитых актеров — ​тоже, есть и музыканты, и поэты, и прозаики, кочующие по книжным ярмаркам, но все они — ​словно бы мазки на холсте, у которого нет ни сюжета, ни смысла, ни драмы. Всяк говорит о самом себе, сажает на брезентовом поле бесконечные алюминиевые огурцы, пытаясь бороться за внимание пресыщенного зрителя, уставшего от роликов и фильмов, романов и телепередач.

«Лето» — ​хороший манифест безысходности, поэма тупика, из которого пока не видно выхода: тусовочные герои могут и дальше выпускать вполне качественный по любым меркам продукт, вот только продать его некому. Свои слушают Алену Апину (теперь ее зовут Лиза Монеточка — ​новый кумир сетевой молодежи, таким был и Рома Зверь), чужие хотели бы понять, почему эта музыка — ​русская. Мы воспитали Запад примерами Дягилева, Плисецкой, Высоцкого, и теперь до этих вершин не дотягиваем.

Пожалуй, лишь Ирина Старшенбаум, которая играет Наталью Науменко, возлюбленную Майка, может похвастаться тем, что понимает трудный контекст материала: она и «жена декабриста», и «суфражистка», и «тургеневская барышня». Всю смысловую нагрузку актриса старается честно воплотить — ​за себя и того парня, всех мужчин, слоняющихся по картине в поисках славы, удовольствия и выпивки.

У «Лета» есть один настоящий недостаток, и его нельзя скрыть ни за музыкой, ни за пристойной операторской работой. Этот фильм — ​не обязателен к просмотру. Тем, кто клюнет на имя Виктора Цоя, он, скорее всего, придется по душе, тем, кто рок не любит, будет не понятно, о чем речь. Если бы все было в том, что массовым зрителем снова пренебрегли. Нет. Просто Серебренников говорит о себе больше, чем о Майке и БГ, Ленинграде 80-х и СССР. А это прежде всего скучно.

Если бы не Старшенбаум, картина не стоила бы мессы, но актриса одна дотягивает «Лето» до того уровня обобщения, за который не стыдно. Без женщины, что поддерживает голову сыну и ищет любви, участия, понимания, возможности сказать о подлинном чувстве простыми словами, не было бы вообще ничего. Лишь бессмысленный гитарный перебор, адресованный пустоте.