Юрий Дуров: «Животные благодарнее людей»

Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

20.01.2017

«Уголку дедушки Дурова» исполнилось 105 лет. «Культура» побеседовала с художественным руководителем труппы и продолжателем знаменитой династии Юрием Дуровым.

культура: Наверное, главный подарок к юбилею — известие от московских властей, что согласован план расширения театра. 
Дуров: Знаете, я это пока расцениваю как полподарка, боюсь загадывать. Подобные сообщения приходили и прежде, но сейчас вроде бы все серьезно. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить: вы же понимаете, артисты — люди суеверные. Ориентировочно срок сдачи — 2019 год. Мы очень этого ждем. Хотя бы потому, что наша основная сцена, на мой взгляд, устарела. Начиная с фойе и заканчивая техническим оснащением. Уже не говорю о закулисной части. В цирках, как правило, это основное место — там движение нон-стоп: ушло одно животное, появляется другое. А у нас такое маленькое помещение — слону с кроликом не разойтись. 

К тому же новое здание даст больше возможностей: показывать конные выступления или демонстрировать полноценную работу хищников — не одного-двух вывести, а большую группу. А еще хотим сотрудничать с коллегами из Росгосцирка — на нашей нынешней сцене работать они не могут. Глядишь, и иностранцев станем приглашать. Но в любом случае речь будет идти только о номерах с животными. Ведь у нас единственный в мире театр зверей, и ничего менять мы не планируем.

культура: Почему никто до сих пор не пошел по Вашим стопам?
Дуров: Создать такое не очень просто. Это гениальная затея Владимира Леонидовича Дурова. Начиналась с малого — театра «Крошка», открытого в 1912 году. Там ставили небольшие стилизованные спектакли с животными. Можно возразить: звери есть во всех российских цирках, чем тогда мы от них отличаемся и отчего называемся театром? Дело в том, что у цирковых все построено на трюках. У нас не так. Мы стараемся выдерживать представление как драматическое произведение. Нам важно, чтобы животное органично влилось в сюжет спектакля. При этом наши «артисты» демонстрируют очень серьезные номера. Например, две обезьянки показывают переднее сальто-мортале. Заднее делают практически все их сородичи, а вот наоборот — никто. Даже не знаю, как дрессировщик добился такого. Кроме того, у нас выступают рыси — в цирках их нет. Волки работают — тоже редкое животное для манежа.  Звери у нас не для картинки. Долгое время Большой театр одалживал для спектаклей лошадку и ослика — вот там они для иллюстрации. 

культура: Сколько животных в театре?
Дуров: По последней «переписи населения» — 556. Среди них 93 крупных млекопитающих, 53 — мелких хищников, 19 — больших птиц... Всего более ста видов. 

культура: А какие самые необычные?
Дуров: Два вида кенгуру: красный, или исполинский, и маленький — Беннета. Держим капибар — редкий вид грызунов. Правда, они еще не работают, для нас это эксперимент. Пока присматриваемся, не знаем, как их готовить — не в поварском смысле, а в сценическом (смеется). Появились генеты, скунсы, маламуты. По возможности, возьмем еще зверей. Но пока места нет. Ведь у нас и «ветераны» обитают. Вот сейчас уходит на пенсию артист, проработавший с двумя медведями 25 лет. Животные остаются в театре — дрессировщик же их домой не заберет. В таком возрасте мишки ни одному зоопарку не нужны. Нам говорят: «Давайте возьмем на притравку». Это когда собак учат зверя загонять. Мы отвечаем категорическим «нет». Знаю случаи, когда старых цирковых животных туда определяют. Я возмущен, для меня их дрессировщики нерукопожатны. К счастью, таких немного... Наши медведи будут жить в «Уголке дедушки Дурова» столько, сколько им Господь Бог отмерил. 

культура: «Пенсионеры» тоскуют по сцене?
Дуров: Думаю, что да.

культура: Как вообще животные ее воспринимают — волнуются перед выходом?
Дуров: Знаете, как люди — каждый по-разному. Одни собираются, для них это очень серьезный процесс. Другие относятся как к игре. Некоторые очень переживают, если их не взяли на сцену — скажем, зверь нездоров, его группа ушла, а больного оставили. Он сидит, бедный, не знает, как вытерпеть. А кто-то, наоборот, не хочет выступать. Тогда приходится немножко подталкивать: «Милый друг, это работа».

культура: Тем временем защитники животных категорически против использования зверей в выступлениях.
Дуров: Да, утверждают, будто дрессировать можно только с помощью насилия, боли. Таким людям хочется сказать: «Вот вам дубина и морской лев. Сможете заставить его балансировать мячом?» Ну это же глупость. Во всем должен быть здравый смысл. Так можно и все зоопарки закрыть — звери же в неволе содержатся. А еще запретить привлекать собак к поиску наркотиков, опасно ведь. 

культура: Вы сами — мультидрессировщик, работали со многими животными. Даже выступали с гепардами без ограждения...
Дуров: Это, позвольте похвастаться, уникальный случай — до сих пор никто не повторил. В каждом городе мне приходилось давать расписку, что «кошки» не пойдут в зал и не порвут кого-либо. Скажу откровенно — гепарды по характеру менее опасны, чем леопарды, и уж тем более чем тигры или львы, но все-таки их «автографы» на мне имеются.

культура: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак». Можете сказать то же самое?
Дуров: Для меня эта фраза как «Отче наш». Большинство животных, если к ним хорошо относиться, отвечают тем же. Они куда благодарнее людей. Практически не способны на подлость. Хотя отдельные факты имеются. Допустим, хищник делает вид, что уходит. Но как только ты поворачиваешься спиной, бросается. Или обезьяна: пока держишь за поводок, ты хозяин, но стоит передать управление другому, как она тут же цапнет — теперь у нее иной «господин». Еще у медведей есть манера — вот он урчит, весь такой несчастный, по нему и не видно, что готов броситься. Зритель думает, если зверь дрессированный, то он совершенно безобиден. Это не так. Я знаю случай, когда дрессировщика убил козел. Конечно, и тигры нападают, и львы. Любой нормальный «укротитель» не бывает слишком самоуверенным. Он всегда понимает, что есть граница, за которую переступать не следует. У животного должно быть свое пространство, куда не стоит вторгаться. Он у себя дома, ты — в гостях. Кроме того, его нельзя загонять в угол. Надо относиться с уважением.

культура: Вы, что называется, родились в опилках и уже в шесть лет были на манеже. У цирковых детей судьба — стать артистами?
Дуров: Передо мной никогда не стояло вопроса, кем быть, когда вырасту. Мое детство прошло среди животных. У папы были лисицы, петухи, куницы, морской лев. Помню, я с волком на поводке гулял по Питеру и очень обижался, что все принимали его за собаку... А вот моя дочь, хоть и крутилась с самого рождения среди зверей, заявила, что пойдет по другому пути. Получила одно высшее образование, затем второе. Одно время даже хотела работать в цирке — в воздушных номерах. Но я сказал: «В таком случае, Наташа, тебе придется взять псевдоним. Не может Дурова лезть под купол и кувыркаться. В магазине с такой фамилией можешь быть продавцом или товароведом, а в цирке — только дрессировщицей». Но потом ее все же потянуло в наш театр. Теперь палкой отсюда не выгонишь. Целыми днями здесь, репетирует с разными животными. 

культура: Это будущий худрук «Уголка»?
Дуров: Я очень надеюсь. Готовлю ее к этой роли. В отличие от меня, у нее есть образование, которое поможет. По первому — Наташа культуролог, по второму — профессиональный руководитель. Плюс она дрессировщица, артистка и режиссер — уже ставит спектакли. К тому же ее очень любят животные. Встречают, как дети — Деда Мороза.