Александр АНДРЮХИН

29.06.2016

Популярному изречению «Болтун — находка для шпиона» исполнилось 75 лет. Фраза отнюдь не народная. Впервые она появилась 29 июня 1941 года на агитплакате художника Алексея Радакова, опубликованном в «Окнах ТАСС». Примечательно, что это предостережение, несмотря на иронический оттенок, актуально и сегодня.

Чрезмерную разговорчивость порицали еще древние. «Невоздержанный язык — худшее из зол», — уверял Еврипид. А Плутарх добавлял: «Болтуны никого не слышат, ибо сами говорят беспрерывно». Но в начале Великой Отечественной опасность от болтунов была куда серьезнее, чем в античные времена.

— Люди собирались под уличными репродукторами, обсуждали сообщения Информбюро, делились тем, что писали родные с фронта, — рассказывает «Культуре» бывший руководитель КГБ Чечено-Ингушетии, а ныне историк спецслужб, автор ряда книг о работе советской контрразведки Ахмет Хатаев. — Однако были и те, кто просто излагал сплетни: что советские войска целыми армиями сдаются в плен и дела на передовой намного хуже, чем говорится в официальных сводках.

Зачастую пораженческие слухи создавались целенаправленно. Немцы забрасывали агентов, которые не только собирали информацию и изучали настроения, но и сеяли панику, распространяя ложные сведения. 

— Плакат Алексея Радакова «Болтун — находка для шпиона», появившийся на восьмой день войны, был более чем актуален, — продолжает Хатаев. — Он, скорее, обращен к военной части населения и к ополченцам, которые знали о дислокации войск, линиях обороны. Но одновременно возникали и другие — для гражданских, призывающие держать язык за зубами, чтобы не выдать, допустим, секреты родного завода.

Самый известный из них — «Не болтай». Строгая женщина в красном платке прижала палец к губам. А сверху — строки Маршака: «Будь начеку, / в такие дни / подслушивают стены. / Недалеко от болтовни / и сплетни / до измены». Позже художница Нина Ватолина вспоминала: написать плакат ей поручила редактор издательства Елена Поволоцкая. Вызвала к себе в кабинет, приложила палец ко рту и сказала: «Нужно, чтобы сейчас поменьше болтали...» Так и родился сюжет.

Однако и после Победы необходимость «фильтровать» разговоры не потеряла актуальность. Началась «холодная война», секретные заводы разрабатывали новейшее оружие. В 1951-м ставшая крылатой фраза была дополнена в рифму: «Не болтай у телефона, болтун — находка для шпиона». На плакате двое военных — один с трубкой в руке, уже готовый обменяться с невидимым собеседником последними новостями, второй бдительно давит на рычаг.

Такие меры вкупе с другими дали результат. Например, когда в августе 1949-го на Семипалатинском полигоне испытали ядерную бомбу, для американцев это стало потрясением. Они были уверены, что СССР безнадежно отстал. После этого западная разведка бросила все силы на выявление наших секретов. В знаменитом фильме «Судьба резидента» есть эпизод, когда советский физик Владимир Борков (Андрей Вертоградов) на международной конференции, увлекшись, откровенничает чуть больше, чем следовало, и попадает в поле зрения иностранных спецслужб. Его ловят на аморалке с западной агентессой (Эдита Пьеха), но молодой человек находит в себе силы остановиться в шаге от предательства. История имеет реальные корни.

— В начале 60-х, — вспоминает Хатаев, — один специалист из закрытого города в Свердловской области, работавший над новыми образцами оружия, поехал в Калининград. В пивной разговорился с литовцем. Налили по второй, и «случайный знакомый» похвалился, что трудится на заводе, где выпускается передовая электроника для новейшего вооружения. Свердловчанин слушал-слушал, вдруг не выдержал и с гордостью за родной «почтовый ящик» перебил: «Это все детский лепет. Вот у нас что делают — это да...» И принялся выбалтывать информацию. А собеседник был связан с иностранной разведкой.

История окончилась печальнее, чем в кино. Свердловчанина осудили за разглашение государственной тайны, литовца — за шпионаж. Причем засекли их тогда же — в пивной. Дело в том, что, по словам Хатаева, такие служащие всегда находились под присмотром органов. В каждой лаборатории или конструкторском бюро обязательно был внештатный контрразведчик, а в отпуске спеца вела «наружка».

Но не всех проболтавшихся ученых отправляли в места не столь отдаленные. Некоторым давали возможность исправить ошибки, передавая за кордон ложную информацию.

— Помню, в Ленинграде велась разработка эхолокатора, — поведал еще одну шпионскую быль Хатаев. — Имевший к этому отношение сотрудник познакомился опять же в пивной с неким человеком, который после возлияния начал ругать свое начальство — мол, губит производство. И как бы невзначай проронил: секретное. Чем спровоцировал собутыльника на ответную откровенность: я тоже на режимном объекте. Они встречались несколько раз. Новый приятель платил за выпивку, давал в долг. Но однажды потребовал вернуть деньги. А у нашего героя в кармане пусто. Тогда «товарищ», позже оказалось, что он работает на натовскую разведку, сказал: «Принесешь чертеж локатора — про долг забуду». И тут в дело вмешались спецслужбы, которые давно их слушали, и вручили сотруднику лаборатории искаженный чертеж — его и отправили за рубеж. В дальнейшем перевербовали и натовского агента. Сажать ни того, ни другого не стали.

Сегодня специалисты, обладающие доступом к государственным секретам, также пребывают «под колпаком» иностранных разведок. Методы по выуживанию информации сделались более тонкими. Нынешних физиков уже не разговоришь за пивом, да и пивных, где мужики распахивали души, давно нет. Их заменили... социальные сети. Вражеские лазутчики прикидываются коллегами, соратниками, восхищенными поклонниками, издателями или работниками зарубежного научного центра, готовыми предоставить грант.

Сейчас большая часть ноу-хау уплывает за бугор через международные фонды, утверждает Хатаев. Ученого, к примеру, приглашают за границу на симпозиум, просят прочесть лекцию, написать книгу. Особо отмечают: нам не надо государственных тайн. Но в том-то и расчет: это произносится, чтобы успокоить «клиента». На практике же в дискуссиях или публикации специалист, как правило, хочет того или нет, обязательно проговаривается хоть полунамеком, а профессионалам и этого достаточно.

В основе многих свежих «шпионских скандалов» лежат как раз подобные оговорки, а не злой умысел. Скажем, в 2007-м возбудили дело против сотрудников Новосибирского института прикладной физики братьев Мининых, которые, по версии следствия, в своей книге раскрыли данные, составляющие гостайну. До суда не дошло. В 2013-м — против нижегородского физика-ядерщика Владимира Голубева. В 2003 году он выступил в Чехии на конференции по взрывчатым веществам. Когда спустя 10 лет доклад опубликовали, стало ясно: физик разгласил секреты. От тюрьмы его спасла амнистия в связи с 70-летием Победы. Список откровений на симпозиумах и в монографиях можно продолжить. Но что характерно: современные ученые, уверяет собеседник, уже не разбалтывают тайны по пьянке и в досужих разговорах, даже телефонных. Тем не менее на многих секретных предприятиях пользоваться мобильными телефонами запрещается. Гаджеты сдаются на проходной охране и запираются в металлические шкафы. 

Предосторожность не лишняя: универсальнее «мобильника» подслушивающего устройства не найти. Так что наказ прежний: «не болтай».