Нильс ИОГАНСЕН, Тверская область, Московская область

12.02.2016

Мировые цены на изделия из пушнины упали более чем в два раза, на рынке мехов наблюдается изрядное перепроизводство, и его участники настроены пессимистично. Но и в этих непростых условиях отечественные звероводы открывают новые фермы, пытаются бороться с засильем импорта, объединяются, чтобы противостоять контрабандистам.

Россия — страна, где чуть ли не все поголовно одеваются в меха, там изобилие всевозможных шкурок. Подобный стереотип до сих пор в ходу на Западе. В советские времена мы действительно лидировали в списке экспортеров пушнины с большим отрывом. Правда, на долю собственных граждан оставалось немного: ондатровая шапка и каракулевая шуба являлись свидетельством того, что жизнь удалась. 

Пушистая валюта

Более пятисот звероферм, обеспечивающих СССР плюс еще 30 процентов планеты шкурками, — с такими показателями мы встретили перестройку. Звероводством советские власти озаботились практически сразу после победы в Гражданской войне. В рамках НЭП отрасль составляли небольшие частные хозяйства, затем был образован государственный Всесоюзный пушной синдикат. Преследовались сразу две цели. Во-первых, защита природы, сохранение и воспроизводство поголовья диких зверей. Во-вторых, продажа меха заграничным покупателям за валюту. Для этого в 1931-м создали внешнеэкономическое объединение «Союзпушнина». 

— Наше хозяйство основано в тот же год, то есть совсем скоро будем праздновать 85-летие. Во время Великой Отечественной войны мы работали, все сотрудники получили бронь. Ведь предприятие добывало столь необходимые стране доллары и фунты, нашими мехами в том числе оплачивались поставки по ленд-лизу, — рассказывает гендиректор ОАО «Племенной зверосовхоз «Салтыковский» Константин Кирилушкин.

Зверхозы ставили очень грамотно — там, где для животных имелись в наличии дешевые корма. Например, в Тверской (Калининской) области их очень много, да и в Подмосковье тоже. 

— Звери, по сути, подъедают за людьми. Их кормят отходами — тем, что выбрасывают мясокомбинаты, птицефермы и рыбзаводы, — объясняет директор звероплемзавода «Савватьево» Георгий Четверкин. — В СССР все учитывалось, производство было практически безотходным. Сегодня, увы, большую часть отходов утилизируют, то есть попросту отвозят на свалки. Природа засоряется, а на ветер выбрасываются просто чудовищные деньги.

Из полутысячи зверхозов осталось в лучшем случае 30–40 ферм. Отрасль содрогается под давлением импорта и чудовищных кредитных ставок, предлагаемых российскими банками. Показатели производства соответствующие: из десяти миллионов шкурок, которые в РФ ежегодно идут на производство одежды, лишь три миллиона имеют отечественное происхождение. А 90 процентов изделий, висящих в магазинах, пошиты за рубежом. В том числе из русского меха.

Из двух норок

После распада СССР наше место на глобальном рынке пушнины занял Китай. В Поднебесной взяли на вооружение советские технологии, государство не пожалело денег, и дело заспорилось. Сегодня из 70–80 миллионов шкурок, которые ежегодно продаются в мире, половина приходится на продукцию КНР. По ряду видов меха, например по еноту, позиции китайцев непоколебимы — конкурентов нет. И не предвидится.

А вот по норке предложение оказалось явно избыточным, образовалось 30-процентное перепроизводство. Особенно в бюджетном сегменте.

Звероводы КНР осложнили жизнь всем, но прежде всего себе. Антибренд «китайский мех» гремит по планете. Ведь животных в Поднебесной из соображений уменьшения себестоимости кормят жуткими эрзацами и пичкают химией. Товар получается соответствующий. Более того, шкурку сильно растягивают, вымачивая в различных реактивах и перфорируя, а потом еще и красят. Шуба из двух норок — как вам такое?..

— Сегодня производство где-то на 30 процентов превышает спрос, соответственно число игроков должно уменьшиться. Прежде всего за счет самих китайцев, которые выращивают длинношерстную русскую норку — они ее у нас позаимствовали еще в 90-е. Сегодня она уже не модная, люди предпочитают изделия из так называемой европейской норки, чей мех значительно короче и нежнее. Русская, конечно, более ноская: шуба из нее прослужит лет двадцать, а то и больше, да и дешевле она. Но нынче принято покупать одноразовые вещи, года на два, не больше. И мы вынуждены на это ориентироваться, а то разоримся, — разводит руками исполнительный директор звероплемзавода «Савватьево» Владимир Кудрявцев.

Далеко не у всех российских предприятий есть средства на замену поголовья животных, а уж диверсификация — вообще удел избранных, кто смог найти хоть какие-то свободные деньги.

— Половина нашей норки русская, половина — европейская. Мода — штука переменчивая, сегодня один товар пользуется спросом, завтра на пике популярности окажется совсем другой. Поэтому и не делаем резких движений, русская норка все равно никуда не денется — ее будут покупать, — уверена заместитель гендиректора по финансово-экономическим вопросам ОАО «Племенной зверосовхоз «Салтыковский» Анна Климова.

Покупать, понятное дело, будут, но вот почем? Рынок норки, который обвалили китайцы, потянул за собой все остальные меха, цены упали более чем в два раза. По оценкам звероводов, еще пару лет меха продолжат оставаться недорогими. Но потом, после того как производство сократится, цены вновь поднимутся. И на норку, и на соболя, и на все остальное. Пока есть шанс, глупо им не воспользоваться: если думаете о шубке — время покупать. 

Белорусская угроза

Выращивание соболя пока что российская монополия, да и в дикой природе этот пушной зверек водится только у нас. Попытки его разводить предпринимались как датчанами — признанными технологичными лидерами мирового пушного звероводства, так и вездесущими китайцами. К счастью, никто еще не преуспел. Кстати, что касается так называемого «канадского соболя», под этим громким именем проходит обычная куница.

В Савватьево незадолго до Нового года открылась соболиная ферма, звероводы осваивают новое направление.

— Это долгосрочные инвестиции. Только через пять лет производство выйдет в ноль, до прибыли очень далеко. Соболь вообще сложный зверь. В племенное разведение идет с пяти лет, потомство вынашивает девять месяцев — как человек. То есть с ним нужно уметь работать, а таких специалистов в других странах нет, — объясняет Кудрявцев.

«Искусственных» соболей на рынке вообще мало — дело это не очень выгодное. Себестоимость шкурки получается на уровне 70–80 долларов, а отпускная цена — около 90 «зеленых». Плюс время. С норкой куда проще, она быстро плодится и значительно более неприхотлива, в том числе в плане питания. Лиса — тоже не такое хлопотное дело, но тут рынок крайне сильно колеблется под влиянием течений моды. Например, серебристо-черная норвежская со свистом уходила пару лет назад, когда все носили пушистые жилетки. Сегодня они отошли, спрос на чернобурку упал — берут значительно меньше, в основном на отделку норковых изделий.

Именно поэтому и возникла соболиная ферма — этот мех вечен, как золото.

— Понимаете, его покупают не только потому, что он красив. Это, безусловно, факт. Но так у нас повелось издревле: соболь — синоним престижа. Царская шуба — исключительно соболья, уже боярину она не по статусу. Конечно, сегодня шубы из этого меха шьют редко, причем не только из-за дороговизны конечного продукта. В отделке, в комбинации с другими видами пушнины, он смотрится подчас значительно выигрышнее, — рассуждает Георгий Четверкин.

В «Салтыковском» соболя живут давно — с 1948 года, это был один из первых опытов выращивания данного зверька в неволе. Клеточный соболь гораздо красивее дикого, его мех гуще, ровнее и более темный. Вот только дикий собрат продается лучше — он банально дешевле.

— На пятьсот тысяч шкурок, которые приносят охотники, приходится 50–60 тысяч полученных в неволе. Более того, нам сложно конкурировать с добытчиками и торговцами: заготконтора покупает по 2–3 тысячи рублей, продает — по 75–76 долларов, прибыль — сто процентов. Куда нам до такого... Нам бы найти где-нибудь оборотные средства, кредиты нынче совершенно недоступны, — жалуется Кирилушкин.

Похожие проблемы у всех — с финансированием звероводства в РФ, мягко говоря, проблемы. И если ферме в Савватьево удалось-таки каким-то чудом пробить частичное субсидирование (по программам Минсельхоза) некоторых своих трат, то коллеги из Балашихи не могут похвастаться даже этим. Попытки получить помощь от Фонда развития малого и среднего предпринимательства успехом не увенчались.

Между тем на горизонте новая угроза. В братской Белоруссии государство активно вкладывается в звероводство, порой дает «невозвратные» кредиты. И специализироваться там собираются именно на соболе.

— Батька — мужик серьезный, ничего просто так не делает, денег на ветер не швыряет. Информации пока немного, но известно, что инвестиции уже измеряются миллионами долларов, — грустно констатирует Климова.

Да и китайцы не сидят сложа руки. По слухам, там тоже намерены вновь заняться соболями, причем молодняк надеются добывать контрабандным путем с территории северного соседа. Российские звероводы давно пошли на картельный сговор — не продавать молодняк соболя за границу, но, похоже, находятся предатели.

Сказать, что наши власти совсем ничего не делают, наверное, нельзя. Так, наконец-то начала работать таможня. 

— Еще недавно как было — шкурки покупались, к примеру, по 20 долларов, декларировались по одному доллару. Вот с этой суммы и начислялись на границе НДС и пошлина. А мы-то все налоги честно платим... Понятное дело, российские производители были в проигрыше, по сути, внутренний рынок сдали иностранцам. Хотя пару лет назад стало немного легче. А вскоре вроде бы и шубы чипировать собираются — чтобы контрабанду отсечь, — рассказывает Кудрявцев.

С чипированием пока много неясного — игроки рынка законопроект этот в глаза не видели. Да и нет уверенности, что он поможет. Ведь, скажем, поддельные акцизные марки на алкоголь купить совсем несложно...

Дом больших кошек

Весьма докучают отрасли, по мнению ее представителей, экологи. Так, «Савватьево» недавно выдержало организованное наступление. Предприятие обвиняют в том, что «от него воняет», защитники животных говорят о жестоком умерщвлении зверьков, увеличилось число соответствующих публикаций в интернете и местной прессе. Бытует версия, что наезд на один из крупнейших отечественных зверосовхозов — дело рук китайцев или их российских партнеров по меховому бизнесу. Впрочем, власти региона предпочитают не реагировать на огульные обвинения.

— Пушное промышленное звероводство — одна из традиционных отраслей экономики в Тверской области. Сегодня в рамках политики импортозамещения производство пушнины, пошив и реализация меховых изделий из отечественного сырья приобретает совершенно новое значение. Применение в данном процессе экологически безопасных ресурсосберегающих технологий, современный дизайн меховых изделий, прекрасные условия содержания и выращивания зверьков, достойное качество и гибкая ценовая политика — все это позволяет говорить об устойчивой тенденции повышения конкурентоспособности продукции тверских звероплемзаводов, — по-чиновничьи уверен министр экономического развития Тверской области Алексей Огоньков.

На самом деле, ферма не воняет, животных до поры до времени очень любят. Владимир Кудрявцев шагает вдоль рядов клеток, и норки строятся — приветствуют человека кормящего. Он им что-то щебечет, зверьки пищат в ответ. Конечно, часть из них ожидает печальная участь стать шубками и шапками, но такова жизнь.

Куда интереснее история, которая приключилась в Балашихе. В 1986 году в «Салтыковский» завезли рысей — разводить на мех. Шкурка лесной красавицы стоила тогда около двух тысяч долларов (сейчас она сильно подешевела). Но в итоге победила жалость. И тут просто живут два десятка самок и пять самцов-производителей.

Ежегодно рождается 20–25 малышей, которые мигом находят новую семью. Чаще всего их берут домой — это же кошка, только большая. Сибирские рыси, которых разводят в «Салтыковском», размером чуть ли не как ирбисы. Всего 80 тысяч рублей — и у вас дома появится смешной, неуклюжий мяукающий комочек, правда, очень быстро растущий.

— Я только недавно стал директором, до этого долго работал зоотехником именно по рысям. И всегда стараюсь отговорить покупателей, уж больно зверь серьезный. Бесспорно, бывают спокойные и дружелюбные животные, но ведь может попасться и с дурным характером, — предупреждает Кирилушкин.

Они действительно разные. Вот типичный «Васька» — веселый, добродушный, себе на уме. Рядом кот-хулиган, любитель подраться — ну, точно диснеевский «Том». Спокойно возлежит молодая «Мурка», такая прижилась бы на вашем диване. Рядом — типичная кошка «Дуся», тупая как пробка. А ведь котята — они такие одинаковые, все без исключения милые. Кто из них вырастет — лотерея.

Здесь для всех найдется крыша над головой и миска с кормом. Потому что люди «в ответе». Такой у нас менталитет, воспитание, культура. Китайцы вот новорожденных самочек русской норки предпочитают не выращивать, сразу убивают — у самцов шкурки больше, они выгоднее, да и спрос опять же падает. Представить, чтобы в тверских или подмосковных хозяйствах поступили подобным образом, невозможно. «Рука не поднимется», — резюмирует Анна Климова.

Мнение

Оксана ФЕДОРОВА, замдекана факультета зоотехнологий и агробизнеса ФГБОУВО «Московская государственная академия ветеринарной медицины и биотехнологии — МВА имени К.И. Скрябина», доктор биологических наук:

— В России меха запрещать нельзя, без них мы просто не проживем. У нас огромные просторы на Крайнем Севере, за полярным кругом, там одежда из пушнины совершенно необходима. Я сама жила и работала в Эвенкии, при минус 50 никакие курточки и пальтишки из искусственных материалов не помогут. Замерзнешь насмерть. Да и в средней полосе наши зимы холоднее европейских. 

С точки зрения охраны дикой природы позиция экологов просто безумна. 95 процентов мирового рынка меха — клеточная пушнина. Если этот бизнес ликвидировать, то за два-три года зверей в лесах не останется, всех выбьют. Ведь спрос никто не отменял, значит, будет и предложение.

А те акции, которые проводят сами защитники, — это же верх варварства! Например, когда они нападают на фермы и выпускают зверей из клеток. Домашние животные в дикой природе обречены на мучительную гибель — от голода и не только. Они не умеют добывать пропитание, не способны защищаться, очень доверчивы. Бесспорно, на зоофермах их потом умерщвляют, но весьма гуманными методами, в том числе чтобы не попортить мех. Тех же коров и свиней зачастую убивают гораздо более жестоко, дабы сохранить потребительские свойства мяса.

Свой мех ближе к телу

Покупать натуральную шубу сегодня выгоднее у российских производителей.  Московские «Русский мех» и «Мех-Экспо», пятигорские фабрики «Алеф», «EL-EZER» и «Эдита», Кировская меховая фабрика «Соболь», которая, несмотря на название, специализируется на производстве норковых шуб, — эти предприятия работают в основном на отечественном сырье, используют компьютерные технологии для моделирования и лекала особо высокой точности. А компания «Русский мех» следует принципу сезонности: заготавливают шкурки исключительно зимой, когда зверь имеет более густой подпушек, — износостойкость таких товаров выше. Цены на норку, лису, мутон и нутрию — среднерыночные. Полушубок до середины бедра — «автоледи» — модной поперечной выкладки обойдется в 80–120 тысяч рублей, длинное, ниже колен, норковое пальто с поясом — коричневое, черное или цвета махагон — в районе 150 тысяч.  Короткая серебристая норка, разумеется, «поперечка» с воротником-стойкой и укороченными рукавами «летучая мышь» в салоне «Меха Екатерина» уже 215 тысяч, черно-бурая пушистая лиса чуть выше колен — 250–289, полупальто из седого баргузинского соболя — в три с «копейками» миллиона. Фабрика покупает мех на международных аукционах в Санкт-Петербурге, Хельсинки, Копенгагене, Торонто и Сиэтле, а также в некоторых отечественных зверохозяйствах.

Соболь в магазинах «ELENA FURS» можно найти за 1 300 000 — 1 800 000 рублей. Считается, это не дорого. 

Вообще, обитатель российских просторов, а помимо баргузинского ценится тобольский, кузнецкий и камчатский соболь, на родине превращается в шубу не так часто: пятигорские фабрики из него вообще почти не шьют, московские и питерские — редко. Настоящая роскошь и «разврат» — в салоне «SOBOL», официальном дилере ведущих итальянских меховых производителей ANTONIO DIDONE, NELLO SANTI, MELE1880, FABIO GAVAZZI, RINDI, MANZONI24, LANGIOTTI, GRANDI.

Шубы и впрямь богатые, описания — поэма («атрибут статуса и стиля, насыщенный маренго, россыпь серебристых волосков»), модели на фоне ретрокадиллаков, цена — по запросу.

По старинке отправляться в шуб-тур в Италию и Грецию сейчас вряд ли разумно — прайсы в евро. Кроме того, в Италии не редкость мошенники, которые могут предложить под видом эксклюзивного соболя, к примеру, крашеную куницу.

Дарья ЕФРЕМОВА