Станислав ПЕРМЯКОВ

19.10.2013

«Полюшко-поле, полюшко, широко поле…» По сей день не утихают споры о первоисточнике этой знаменитой песни. Под нее вились на ветру красные знамена, под нее — переиначенную на свой лад — шли в бой белогвардейцы в далеком восемнадцатом году. А в 1920-м «Полюшко» гремело из уст донских казаков. 

«Полюшко-поле, вольной Родины раздолье…» Сколько бы ни твердили историки о ее советском или антисоветском прошлом, а народ нет-нет, да переиначит ее на казачий лад. Чует, видно, русское сердце, что не одними полями жива Россия-матушка, — есть у нее леса необъятные, горы высокие, недра глубокие и изобильные, а вот казакам привольные степи Донского края — истинная Отчизна.

Нельзя переоценить роль русского казачества в становлении великого государства Российского. Превыше всего ценятся среди казаков узы семейные и товарищеские, да любовь к родной земле и вере. Казачья вольница, непредсказуемая и неукротимая, точно стихия, надежнее каменных крепостей прикрывала русские земли с юга. А казачий майдан стал символом народной Воли. И по сей день живет в казаках тот самый неукротимый русский дух, что от века воспевается поэтами.

«Казачья целина»

Казаки всегда селились там, где заканчивалась государственная граница. Так повелось с самых первых лет, когда вольный степной народ, оборонявший простой люд от набегов кочевников, стали уважительно называть казачеством. А произошло это больше пяти сотен лет назад. И первыми, еще в конце XIV века, стали казаки Запорожские и Донские. Казачество оказалось наиболее приспособлено к выживанию в суровых условиях диких земель. Первоначально занимаемые донским казачеством территории так и назывались — Дикое поле. 

3 января 1570 года Всевеликое Войско Донское начало свое существование официально. Никто из русских царей никогда не пытался закрепостить казачество, а в 1671 году Донское войско присягнуло царю Алексею Михайловичу после неудачного восстания Степана Разина. Частично подчинив вольное казачество, русская власть стала использовать казаков в освоении новых целинных земель на юге и востоке страны, неизменно оставляя казачьи войска охранять границы расширяющейся державы. Ярким историческим примером может служить знаменитая экспедиция Ермака в Сибирь. Не страшась неизведанного, казаки принимали активное участие в исследовании новых земель: их заслугами является открытие в конце XVII века Северного Сахалина, пролива между Азией и Америкой, изучение Камчатки.

В начале 1770-х, ровно век спустя после Разинского бунта, всколыхнулось казачество вновь. Причиной послужила попытка урезать привилегии и вольности казачества, привыкшего к независимости от Москвы. После поражения Емельяна Пугачева, ставшего предводителем восстания, казачество подчинилось Военной коллегии, окончательно войдя в состав русского войска. В начале XX века в состав русской гвардии уже входили три элитных казачьих полка.

В течение всей своей истории казаки всегда представляли из себя уникальную силу: «казачья лава» — сплошная масса конницы, во весь опор несущаяся на врага — была одним из основных орудий русской державы во всех войнах последних пяти столетий. Донские казаки принимали участие в походах за Кубань, где традиционное казачье упорство в итоге помогло взять приступом турецкую крепость Измаил. В начале XIX века Донские полки ходили против Франции и английских колоний в Индии, а в войне с Наполеоном казачество выставило около 50 тысяч человек. Донские казаки под командованием атамана Платова гнали французов до самого Парижа.

Извечные жители беспокойного приграничья, казаки от века славились ратными умениями. В казачьей семье всякий мужчина, от деда до внука, был воином. Генерал Корнилов говорил о казаках — «Рыцари земли русской». Но казаки — это нечто большее, чем привычное европейское рыцарство. Не было в рыцарях той выдержки, что помогла казакам выжить и процветать там, где иным народам это никак не под силу. К 1914 году в России насчитывалось 12 казачьих войск. Для участия в Первой мировой войне только Донское казачество выставило более ста тысяч человек конных и пеших. К 1917 году почти половина населения Дона была представлена казачеством. Область войска Донского имела 134 станицы и 163 крестьянские волости. Три четверти из 12 миллионов десятин земли принадлежали казакам.

В ходе революции 1917 года роль казачества в обществе разительно переменилась. Поначалу казаки заняли нейтральную позицию, не желая поднимать оружие на родной народ и надеясь, что смута уляжется сама собой. Пока казачество колебалось, не становясь ни на чью сторону, большевики сами определили их место. Традиции казаков обернулись против них: за их извечное служение Вере, Царю и Отечеству они были наречены «оплотом самодержавия» и «контрреволюционным сословием». Казачество стало первым, кто сполна испытал все прелести советского «красного террора».

Безусловно, реальной причиной столь скорой расправы послужили не мнимые «народные выступления»: советская революционная власть не смогла примириться с консерватизмом, свободолюбием и зажиточностью казаков. И, что уж греха таить, историческая приверженность православию и царю тоже сыграла свою роль. Особенно жестокие репрессии обрушились на места массового проживания казаков: Кубань, Терек, Урал, Забайкалье и, конечно, Дон. Его жертвами в первый же год пали станицы Донецкая, Григорьевская, Владимирская, Ильинская и другие, расположенные как на юге, так и на востоке страны.

С 1919 года началось тотальное «расказачивание»: запрещалось ношение военной формы и лампасов, часть станиц переименовали в волости, хутора — в села. От казаков потребовали немедленной сдачи всего оружия, включая шашки и кинжалы. Любое неподчинение каралось расстрелом либо ссылкой. Особо показательная ситуация сложилась на Дону. Поводом к аресту могло послужить уже одно то, что человек по мобилизации служил в войсках Петра Краснова, генерала Русской императорской армии и атамана Всевеликого Войска Донского в те смутные годы. Семьи казаков, ушедших с белыми, расстреливали. Жестокость доходила до того, что в ее целесообразности начинали сомневаться даже представители новой власти. Член Казачьего отдела ВЦИК Данилов отмечал: «Разве для того казачество осталось, чтоб его убивали, без оружия в руках, ведь мы фактически обманули и побили их».

И все же казачество выжило, сумев уберечь глубоко в сердце свою самобытную культуру и традиции. Подобно жизнелюбивой полевой траве, казаки не сломались. «Встает же хлеб, потравленный скотом», писал Шолохов в романе «Тихий Дон» об этой поразительной стойкости. И в конце восьмидесятых годов XX века, в период «перестройки», в городах, станицах и хуторах снова стали появляться казачьи общества. Началось возрождение казачества.

Поначалу стихийное и неорганизованное, оно произвело впечатление агрессивной и мятежной силы, так что к середине 90-х годов и казачество, и государство признали необходимость централизованной регулировки процесса и установления плотного сотрудничества между казачьими обществами и государственными структурами. Это решение было подкреплено документальной базой, в том числе — федеральным законом «О государственной службе российского казачества» от 5 декабря 2005 года.

На сегодняшний день задачи Всевеликого Войска Донского значительно отличаются от стоявших перед казаками в конце девяностых, что, по словам Виктора Гончарова, нынешнего избранного атамана и заместителя губернатора Ростовской области, указывает на зрелость Войска Донского. Обоюдное стремление к сотрудничеству позволило казачеству и государству использовать свои силы не на противостояние, а на совместное созидание новой демократической России, в которой и казачество займет свое полноправное место. Ведь, вопреки мнению недоброжелателей, утверждающих, что время казачества ушло, казаки и по сей день идут по исторически выбранному пути — пути служения Вере и Отечеству.

Публикуется в рамках совместного тематического проекта газеты «Культура» и правительства Ростовской области.
Материалы подготовили: Станислав Пермяков, Геннадий Белоцерковский,
Алексей Кобляков,  Анна Платонова.