Алексей КОЛЕНСКИЙ

16.04.2015

19 апреля исполняется 115 лет со дня рождения Александра Птушко. Киновед, оператор и реставратор классических лент Николай МАЙОРОВ поделился с «Культурой» воспоминаниями о великом сказочнике. 

культура: Как познакомились с Птушко?
Майоров: Когда мне исполнилось десять, папа пообещал сводить на кубриковского «Спартака», но оказалось, что гражданам «до 16» этот фильм смотреть не полагается, и мы пошли на «Сказку о царе Салтане». Покидали зал завороженные. Отец сказал: «Чтобы снять такое кино, нужно пахать, как горняк в забое». Вскоре нас познакомил с Птушко друг семьи режиссер Григорий Рошаль. Я озадачил Александра Лукича каким-то детским вопросом, он меня запомнил и разрешил присутствовать на съемочной площадке «Руслана и Людмилы». С условием: никуда не лезть и ни о чем не спрашивать. 

Помню, как заблудился в его сказочном лесу, очутился на берегу блестящего озера и увидел танец русалок... А когда снимали пустой трон Черномора, я — дерзкий мальчишка — процедил: «Но-оорма-ально, пустой кадр... Сказка называется!» Птушко отбрил: «Не говори, не видя! Придешь в зал — все поймешь». Он сделал двойную экспозицию с троном и двумя фонтанами, бьющими снизу вверх, и сцена ожила... Когда ломали декорации, слезы блестели на глазах у всей группы, мы понимали — такое чудо больше не увидим. 

культура: Что вдохновляло сказочника на художественный поиск?
Майоров: Наивная и, как оказалось, абсолютно оправданная вера в собственные силы, невероятная работоспособность, умение удивляться и удивлять. Сочетание этих качеств позволяло ему не только расти, а заново изобретать киноискусство на каждой картине. Александр Лукич был фантастическим фантазером и настоящим волшебником.

культура: Покоривший мир «Новый Гулливер» 1935 года до сих пор поражает масштабом. Правда ли, что в мультике снималось полторы тысячи кукол?
Майоров: Если учитывать сменные маски из папье-маше, их число возрастет минимум вдвое. Таких масштабных проектов тогда не существовало, и сегодня их невозможно повторить. Размах «Нового Гулливера» выдерживает сравнение только с «Войной и миром» Бондарчука. Придумать, увидеть, рассчитать, заставить двигаться и получить нужный результат, удержать в одних руках, в одной голове целую страну лилипутов — кому такое под силу? 

культура: Но Птушко работал не один...
Майоров: Под его началом день и ночь трудилась сплоченная съемочная группа. Однако нюансировка «действующих лиц» осуществлялась непосредственно им. И если гротескные личины лилипутов еще «гуляли» по швам, то два года спустя, в «Сказке о рыбаке и рыбке», маски героев зажили богатой эмоциональной жизнью. Количество кукольных старух специально не подсчитывал, но поразился гамме эмоций, возникающих на лице героини — без единого контурного шва, и в сцене с «Комаринской» куклы плясали, совсем как живые.

культура: Птушко создал канон советской анимации в конце тридцатых годов?
Майоров: Еще круче — заложил ее образную основу. Поднял планку на высоту, до которой никто так и не допрыгнул. 

культура: Почему?
Майоров: Не хватило куража. Александр Лукич был «человеком эпохи Возрождения» — художником, скульптором, архитектором, изобретателем, фантастическим организатором и бесстрашным авантюристом. Реализуя свои идеи, он погонял технологии в хвост и гриву. Первым начал работать с масками, марионетками. И с комбинированными съемками, в том числе с «блуждающей маской» (предшественницей современного хромакея), многозеркальными системами, создающими иллюзии массовых сцен. Птушко обожал совмещать несочетаемое. Не случайно довоенная мультипликационная «золотая мосфильмовская пятерка» — дело его рук. 

С 1936-го по 38-й в качестве режиссера и худрука он создал «Лису и волка», «Завещание», «Сказку о рыбаке и рыбке», «Волка и семерых козлят» и «Чудесный светофор». Последний мультфильм стал моим дебютом в покадровой реставрации. Поразило количество кукол, присмотрелся: у каждой не только оригинальный характер, но неповторимый колорит — ни единого повторяющегося сочетания цветов. Был потрясен эпизодом с пробирающейся по лесу лисой. Специально для дефиле в шесть тысяч кадриков он изобрел вращающийся круг, позволявший снимать сумасшедшие по длине и глубине проходы и осуществлять внутрикадровый монтаж: декорация леса кружится, кукла движется по диагонали, а камера скользит в противоположную от нее сторону — возникает иллюзия  сложного перемещения сквозь бесконечную сказочную чащу. На съемки сцены ушел не один день: ни камера, ни свет, ни куклы не выбивались из образа... Аниматор Птушко делал то, о чем кинематографисты в те годы не смели даже мечтать. 

культура: Лишь в работе с актерами классик был не силен. «Новый Гулливер», например: довольно беспомощный исполнитель просто склеен с кукольным кордебалетом.
Майоров: Именно эта условность работает на идею: привязывая Человека-гору к земле, марионетки пытаются приручить его и превратить в суперкуклу, сверхлилипута. Натравить на враждебных коротышек и, завершив историю славной победой, достичь счастья. А в «Золотом ключике» 1939 года все наоборот: «Человек-гора» — Карабас Барабас — является воплощением пороков. Лишь отбившись от рук доктора кукольных наук, марионетки смогут отплыть в Волшебную страну... Одновременно, «Золотой ключик» — это игра в наперстки: невозможно отличить, где работает кукла, где человек... Но как Птушко умудрился совместить в одном эпизоде папу Карло с маленьким, но живым Буратино? Смотришь — не веришь глазам: картинка предельно резкая, тут нужно было включать неимоверное количество юпитеров. Или поступить как-то иначе? Мы не знаем. 

культура: Почему Птушко и Роу не оставили учеников?
Майоров: Сказка, как и утопия, предполагает уникальное авторское мироощущение, вызывающее эмоционально-психологические нагрузки. Их выдерживает далеко не каждый визионер. Обладая великолепным пространственным мышлением, Александр Лукич представлял объекты в активном взаимодействии. Помните, как Руслан въезжает на коне в замок Черномора? Нарисованная панорама на заднем плане сливается с объемными стенами, арками и башнями — при приближении героя они мгновенно вырастают, а с обратной точки съемки стремительно уменьшаются в размерах. В этой сцене архитектоника решает все. С другой стороны, возьмем простой эпизод из «Садко» — появление Любавы из воды. На самом деле нужно было точно отобразить рефлексы на подвижной поверхности, а затем повторить их на «блуждающей маске». Эта кропотливая работа оказалась под силу лишь довоенному поколению. 

Когда мы смотрим фильм со скоростью 24 кадра в секунду, то многого не замечаем. Покадрово восстанавливая анимационные ленты, я совершал маленькие открытия: тут в кадре забыли молоточек, здесь — гвозди, а однажды я «поймал» главного птушковского кукловода Марию Бендерскую. На пленке сохранилась половина лица, элегантная шляпка и холеные руки с потрясающим маникюром. Представляете, как эти люди относились к своей повседневной, кропотливой работе? Это ведь не поза, а стиль жизни и труда. Причем все они, включая Птушко, получали копейки...

культура: А чем различаются сказочные миры Птушко и Роу?
Майоров: Последний любил и умел работать на натуре, декорации у него оставались декорациями, которые он «дописывал» светом. При этом Александр Артурович был контактным актерским режиссером. А Лукич лучше всего работал в павильоне, создавая ощущение сверхъестественных натурных съемок. 

культура: «Каменный цветок» — вершина и итог колористических открытий Птушко?
Майоров: Безусловно. В СССР до него никто не работал с трофейной немецкой пленкой Agfa — за исключением Эйзенштейна, снявшего пляску опричников в «Иване Грозном». Даже в Германии было сделано всего 14 цветных полнометражных картин. У нас об этой пленке писали только гадости. Но главное — большинство технологий комбинированных съемок были неприменимы к работе с цветным изображением. Все приходилось делать не в лаборатории, а на площадке, живьем. Но и тут Птушко превзошел самого себя — проход Хозяйки Медной горы по гротам стал классикой. 

культура: Говорят, «Илья Муромец» вошел в Книгу рекордов Гиннесса из-за более чем ста тысяч снимавшихся в нем всадников?
Майоров: Чушь. Птушко использовал многозеркальную оптическую систему, умножающую присутствующие в кадре объекты. По причине сумасшедшей динамики трудно вычислить «тьму» всадников, но при желании сосчитать их нетрудно. 

культура: После войны Птушко уходил от гротеска к эпическим сказочным формам с элементами иконописной образности...
Майоров: И тут у него происходили чудеса. Прежде всего — актерские открытия: Сергей Столяров и Алла Ларионова в «Садко», Борис Андреев — Илья Муромец, банда старичков во главе с персонажем Сергея Мартинсона из «Сказки о потерянном времени». Но все-таки исполнитель оставался для него декоративной деталью истории. Он режиссировал не актерскую игру, а непосредственно кинематографическое изображение.  

культура: Время кукольной анимации ушло?
Майоров: И это печально. Ведь в куклы переселяется дух творца, буквально анимируя — одушевляя — их. Жизнь, оцифрованная в 3D, на первый взгляд, правдива, а на самом деле уныла и механистична. В этом заключается большая неправда компьютерной мультипликации, которую анимацией и не назовешь. Через клавиатуру душа в сказку не переселяется.