«Я плюю на ваши могилы 2». США, 2013
04.09.2013
Маша и медведь
Мейр Зарки — пионер жанра, самый несчастливый слэшер всех времен и народов. Снятая одновременно с карпентеровским «Хэллоуином», но слишком натуралистичная для 78?го года, молодежная расчлененка «День женщины» едва нашла дистрибьютора. И вышла в свет под измененным против авторской воли названием «Я плюю на ваши могилы». Подхватив знамя, верный поклонник Зарки продолжил «плеваться» в двух снятых подряд римейках шедевра. Энтузиазм режиссера Монро объясняется просто. Оттолкнувшись от банального криминального сюжета, Зарки сформулировал мистериальный архетип — сочинил «народную песню», из которой слова не выкинешь.
Сюжетная схема идентична у всех трех картин. Городская красавица выбирается на природу — пожить в уединенном коттедже, помечтать среди лесов. Там ее подкарауливают трое невзрачных провинциалов. Пытаются «склеить». Насильничают. Глумятся. Казнят, как им кажется. Но девушка остается в живых. И мстит извергам с изощренной жестокостью.
Изюминка, однако, не в натурализме и правдоподобии, а в неумолимой логике развития событий: от соблазна — до одержимости, от бессмысленной жестокости — к мучительной расплате. Скользкая дорожка, и свернуть некуда. Однако жертвы во всех фильмах разные.
В «Дне женщины» фигурирует мечтательная глупышка. Героиня римейка 2010 года — феминистка, писательница-воображала. Третий случай — самый любопытный, как бы городской. Кэти (Джемма Даллендер) — фанатка четких социальных границ, прайвеси.
Имя не врет. Кэти-кошечка живет одна в нью-йоркской квартире, умело ставит капканы на крыс, хранит электрошокер в прикроватной тумбочке, делает карьеру модели. Планирует стать иконой гламура — выбирать мужчин, оставаясь свободной, ничьей. Соседского парнишку позвала на пиво. Но, как назло, приглянулась накануне трем болгарским братьям — фотохудожникам, снимавшим для нее портфолио. Младший из негодяев ворвался в квартиру, убил вступившегося соседа, изнасиловал Кэти. Вскоре подтянулись старшие — наглый и умный. Усыпили кетамином, заперли в подвале, истязали.
Чудом вырвавшись из застенка, девица обнаружила: вокруг не каменные джунгли Нью-Йорка, а извилистые переулки Софии — куда бежать? Вскоре Кэти вновь попала на цепь, под замок.
Из подвала выхода нет: стая круче одиночки, семья сильнее индивида. Сказка «Маша и три медведя» врет — косолапые настигли девочку. Притащили назад в избушку. Подарили медвежонку. Он ее заломал, порвал, закопал. Тут-то и случилось то, ради чего «сказка сказывается». Чудо. Ад не принял Машу, и она вернулась за медведями.
Когда, казалось бы, все было кончено, Бог спас Кэти. Затем подложил Библию, открывшуюся на словах: «Мне отмщение и Аз воздам». «Какою мерой мерите — такою же отмерится и вам». Девушка поняла: это про нее. Она должна покарать семью изуверов, казнив каждого именно тем способом, каким ее истязали. На глазах друг у друга — наглядно, художественно, свирепо. Как на иконе «Страшный суд».
Не зря мучили «кошку» дикие, глупые звери: не знаю как Бог, Босх был бы доволен изобретательностью Кэти.