Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

09.10.2014

Во французском издательстве XO Editions вышла автобиографическая книга Жерара Депардье «Так уж случилось» («Сa s’est fait comme ça»). Актер повествует о разных этапах своей жизни с рождения до наших дней. Детали не всегда аппетитны, однако свидетельствуют о крайней степени откровенности.

К моменту появления Жерара на свет у его матери уже было двое детей, и она ни в какую не хотела рожать третьего. Будучи беременной, Лилетт даже пыталась избавиться от ребенка с помощью вязальных спиц, о чем сама как-то поведала маленькому Жерару. Любуясь им, она не переставала удивляться: «Надо же как! Мы чуть было тебя не убили!» Тем не менее Депардье никогда на нее не обижался. Когда она производила последующих троих детей, Жерар даже помогал принимать роды. «Давай, мама, — говорил он, — тужься!»

Каникулы будущий актер проводил у бабушки, которая жила рядом с Орли и работала в аэропорту dame pipi — служительницей туалета. «Сидя в сортире, я обожал слушать объявления по радио: «Самолет, вылетающий рейсом в Рио-де-Жанейро...» — вспоминает Депардье, — черт возьми, они летят в Рио! И я бежал смотреть». Наблюдая за теми, кто прибывал в Орли из Сайгона, Аддис-Абебы, Буэнос-Айреса, Жерар утешал себя: «Однажды и я туда полечу!» 

Колоритной фигурой был и отец Депардье Рене, по прозвищу Деде. Он не умел ни читать, ни писать — за исключением двух заглавных букв «Д», которыми подписывался. Разговорчивостью Рене тоже не отличался — лишь время от времени издавал какие-то звуки: «Муиф! Уифф! О ля!» В 11 лет старший Депардье стал сапожником — делал обувь с подошвами из автомобильных покрышек, которые находил на свалке. Потом освоил ремесло кровельщика. С работы возвращался обычно пьяным. Ворчал на сына: «Я работаю, а ты только ешь!» 

Судя по мемуарам, Депардье сохранил чувство горечи в отношении своей исторической родины: «Не я бросил Францию, а французы отвернулись от меня. Они понемногу утратили чувство свободы, жажду приключений... Потеряли смысл жизни и счастья. На них обрушилась беда, имя которой — страх. И теперь они опасаются того, что может с ними случиться. Боятся иностранцев, соседей, боятся завтрашнего дня». Сам Депардье, по его словам, напрочь лишен чувства страха. «Чего мне бояться, если мне удалось выжить в борьбе с вязальными спицами моей матери?!»

Существенная часть книги посвящена переменам, произошедшим в жизни Жерара за последнюю пару лет, когда он стал гражданином Российской Федерации и жителем столицы Мордовии города Саранска. «Почему я всегда чувствовал себя русским?» — вопрошает актер. В главе «Русский!» Депардье дает этому отчасти мистическое объяснение и связывает начало своего интереса к России с «Откровенными рассказами странника духовному своему отцу» — памятником русской духовной литературы XIX века, переведенным на французский язык. 

«Мне кажется, подростком, временно утратив дар речи, я цеплялся за эту старую книгу, как за протянутую руку, которая меня спасет», — вспоминает Депардье. Ответить на заповедь апостола Павла «непрестанно молитесь» русский странник решил словами «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Так и сам Жерар, идя по следам странника, повторял, как мантру, сотни раз в день фразу: «Я люблю людей, я люблю жизнь». Она утешала его и придавала спокойствия.

Депардье чувствует себя русским еще и потому, что в молодые годы открыл для себя «Братьев Карамазовых». Сила, красота и трагедия человека, пишет он, проходят через все книги Достоевского: «Его герои появились на свет в необъятной России. Я чувствую с этой страной физическую близость — будто бы сам здесь родился. Мне не было еще и тридцати, когда я начал мечтать объехать Россию. Стать странником, который, передвигаясь от монастыря к церкви, проедет от Санкт-Петербурга до Владивостока, через Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск. Не могу сказать, что во Франции я задыхался, но чувствовал, в России услышу ветра, которых давно уже нет у нас». 

«Двери России мне открыл Владимир Путин, — продолжает актер. — Сегодня я, наконец, могу быть русским и свободно ездить по России. Огромной и загадочной стране, духовность которой исходит из космоса. В Саранске, где я живу, в 700 километрах от Москвы, я иногда останавливаюсь на улице или у кромки поля только для того, чтобы послушать песни. «Хорошо, — говорю я себе. — Это земля, где женщины поют...»

Депардье вспоминает, как они встретились с Путиным и как сразу же друг друга «узнали». Они познакомились в Санкт-Петербурге весной 2008 года на представлении коллекции Галины Вишневской и Мстислава Ростроповича в Константиновском дворце. «Ему сразу понравился мой хулиганский дух, — пишет Депардье. — Мы разговорились о Французской революции, Дантоне, наполеоновских кампаниях. Условились снова увидеться».

«Я начал писать Путину... С самого первого письма я рассказывал ему все, как старому приятелю... Его это забавляло, и он мне отвечал. Думаю, его тронуло и то, что на Зальцбургском фестивале я участвовал в прокофьевской оратории «Иван Грозный». Позже, уже в Москве, он рассказал мне о своих родителях, о том, что его мать чудом уцелела во время блокады Ленинграда».

«Я люблю Россию, — подчеркивает Депардье, — я друг Путина. Я чувствую себя не столько французом, сколько гражданином мира. Я свободен жить там, где хочу, и любить, кого хочу».

«В 65 лет я не желаю платить 87% налогов, — объясняет актер свое решение покинуть Францию. — Я уже внес свою лепту: отдал французскому государству 150 миллионов евро и никогда ничего не просил у властей. Всегда сам оплачивал врачей, хирургов, операции, лекарства... Я не чувствую никакого долга перед Францией. Я ей многим обязан, а теперь пусть меня оставят в покое».