Предъявите документы

Алексей КОЛЕНСКИЙ

10.10.2019

В середине октября Министерство культуры совместно с Фондом кино запускает общедоступную базу данных, содержащую детальные сведения о государственных инвестициях в кинопроизводство и сборах отечественных фильмов.

Проект повысит прозрачность индустрии, но поспособствует ли он росту эффективности бюджетных вложений и качеству кинематографии? Вопрос не праздный — ​прежде всего в части финансирования неигровых фильмов, практически лишенных проката, а следовательно, и внимания публики. За редчайшими исключениями художественным документам не находится места даже в телеэфире, а значит, мрачная андроповская сентенция «мы не знаем страны, в которой живем» остается по-прежнему актуальной…

«Культура» обсудила проблемы отбора и тренды развития отрасли с членами Экспертного совета по неигровому кино Министерства культуры России — ​режиссерами Евгением ГРИГОРЬЕВЫМ, Андреем ОСИПОВЫМ, Натальей ГУГУЕВОЙ и Иваном ТВЕРДОВСКИМ.


Евгений Григорьев, вице-президент Гильдии неигрового кино и телевидения, член правления Союза кинематографистов России, режиссер:

— Министерство культуры субсидирует производство неигрового кино в объеме 65 процентов бюджета на основе рекомендаций нашего экспертного совета. Число заявок исчисляется сотнями. Согласно законодательству, дабы избежать корпоративного давления, мы голосуем тайно — ​«да» или «нет», не зная ни кого отбирают коллеги, ни как чиновники подсчитывают голоса. Последнее обстоятельство — ​самое слабое место системы и постоянно вызывает домыслы в киносообществе.

Несколько лет назад совместно с экспертом министерства Олегом Ивановым мы разработали прозрачный регламент подсчета, согласовали его с Ассоциацией документального кино, но пока он не применяется. Правда, серьезных нареканий в последние годы не возникало — ​итоговые решения о финансировании картин почти всегда совпадают с мнением экспертного сообщества. Волнует другое. Подсчитав голоса, министерство перестает участвовать в судьбе фильмов, но через год или два всем очень хочется понять: что на выходе? Речь идет не о том, чтобы наказать тех, кто не оправдал доверия. Нужно поощрять тех, кто снимает хорошо. Да и наши питчинги к этому обязывают — ​год от года качество презентаций заметно растет.

С 2014 года грант Минкульта поддерживает лучшую двадцатку фильмов в бесплатном киноклубном прокате. Наша гильдия охватывает заинтересованную аудиторию страны, способствуя «выравниванию диспропорции культурных услуг населению вне зависимости от территориального местонахождения». Но аудитория этих лент невелика — ​примерно 15 тысяч зрителей. Министерству говорят: нам нужны либо сборы, либо слава. Но у документалистов нет возможности соревноваться с коммерческими аттракционами на их территории.

Тем не менее гильдия отслеживает производственный процесс — ​сейчас мы имеем аналитику за шесть лет, она есть в открытом доступе на сайтах гильдии и ассоциации неигрового кино и позволяет увидеть, кто наиболее эффективно расходует бюджетные средства.

Как повысить объективность этих оценок? Думаю, совокупный рейтинг фестивального проката, бокс-офиса и экспертов будет более-менее объективен. Дополнительный импульс отрасли дало бы учреждение Национальной кинопремии. А пока… В год у нас производится более двухсот неигровых картин, и очень хочется понять: где они?

Главные проблемы неигрового кино лежат в плоскости производства, пока непонятно, как к ним подступиться. Например, сейчас Минкульт финансирует не замыслы, а минуты экранного времени. То есть 26-минутные работы имеют одинаковое финансирование, несмотря на то, что одна снимается, например, в Садовом кольце, а другая на Кольском полуострове.

Вторая общая беда — ​тотальное недофинансирование. Недорогая европейская документальная картина обходится в среднем около 200 тысяч евро. У нас не сильно дешевле. Недорогая рабочая сила компенсируется двукратно увеличивающейся ценой съемочной техники, ведь мы ничего не производим. К тому же в России довольно внушительный travel-чек. Конечно, можно снимать кино на айфон и иметь фестивальный успех, но зрители стриминговых платформ и кинотеатров не станут смотреть это кино. Мы очень тяжело преодолеваем технологический разрыв, в связи с этим особенно остро звучит главная дискуссия профессионального сообщества: что лучше — ​снимать меньше, но дороже или дешевле и больше? Считаю, лучше меньше, да лучше! Пусть в министерстве защитятся не двести, а пятьдесят фильмов, но каждый с бюджетом от 12 миллионов, на эти деньги можно снимать в течение года-двух, подтягиваясь к технологическому регламенту, скажем, Netflix. А пока из отрасли бегут профессионалы, а зрители не хотят видеть фильмы, снятые на коленке за десять дней.

Как быть уверенным, что поддерживаешь что-то жизнеспособное и стоящее? Думаю, Минкульт может учредить предварительный питчинг на проектный development и выделять по 300–400 тысяч на подготовку экспликаций будущих картин к защите.

У нас отсутствует дорожная карта развития отрасли. Ни государство, ни министерство, ни сами документалисты не могут сформулировать сверхзадачу развития: сколько и каких фильмов нам надо, для чего? Мне кажется, что индустриальные организации способны создать проект такой карты и обсудить ее с государством. А сейчас единственный выход — ​постоянное общение и расширение круга участников, формирование внутрииндустриальной коллаборации с фондами, телекомпаниями и стриминговыми платформами. Последние выглядят сегодня куда перспективнее; городская аудитория ЦТ стремительно тает, а число пользователей платных сервисов растет.

Я не верю в прокатный успех, не подтвержденный банковским переводом.

Был случай: на интернет-конкурсе фильм посмотрело 50 тысяч человек. Затем мы заглянули в ютубовскую аналитику, и выяснилось, что на самом деле кино до конца посмотрело восемь пользователей — ​люди кликали бесплатный контент и, заскучав, прерывали просмотр. Иной пример — ​сделанная при поддержке Минкульта короткометражка Владимира Головнева «Летсплей», которую посмотрело за сотню тысяч платных подписчиков, поклонников киберспортивных игр. Необходимо искать и развивать новые формы дистрибуции — ​мир меняется, и выигрывает тот, кто отзывчив и готов к изменениям систем. Amazon вносит в свою платформу сотни тысяч изменений в сутки, а мы годами проталкиваем пару законодательных актов.


Андрей Осипов, режиссер:

— Министерство разделило заявки на два конкурса. В первом мы оцениваем документальные проекты о культуре и искусстве, отечественной истории и войне, научно-популярные, образовательные, социально-нравственные, посвященные межнациональным отношениям, противодействию экстремизму, терроризму и преступности, борьбе с алкоголизмом и наркоманией, природе и экологии, медицине и здоровью нации, спорту, религии, а также дебютные фильмы. 44 эксперта разбиваются на пятерки, и каждая отбирает лучшие заявки в двух-четырех тематических рубриках, затем мы приглашаем отобранных претендентов на очную защиту. В этом году я с коллегами оценил около ста пятидесяти заявок социально-нравственной тематики и образовательные картины для детей.

Помимо тематического отбора, Экспертный совет открытым голосованием решает судьбу документальных лент, выделенных в рубрику «Спецпроекты». Это штучные ленты, обладающие повышенным фестивальным и зрелищным потенциалом, претендующие на крупные бюджеты. Не все могут эффектно презентовать свое детище, но кураж и оригинальная форма говорят порой лучше любых слов. Мои критерии просты: если я вижу неформальное отношение режиссера к выбранной теме, являющейся органичным воплощением его мироощущения, чувствую авторское горение, всегда говорю «да!».

Мы распределяем и получаем безвозвратные государственные деньги, это налагает серьезную ответственность. Документальное кино — ​особый вид искусства, оно требует качественно иного уровня восприятия. Наша миссия — ​научить человека думать, находить взаимосвязи между эпохами, людьми, событиями собственной жизни и повседневными явлениями. Такого открытого миру зрителя никто и никогда не сломает. В уважении к свободе, сердечном любопытстве, подкупающей непосредственности сопереживания и осмысления состоит квинтэссенция русского документального стиля. За это наши фильмы ценят, любят и ждут во всем мире, но соотечественники их почти не видят. Исключение — ​фестивальная публика и телеэфир, приспособленный к среднестатистическому, рассеянному потреблению визуальной информации.

Помимо проката, есть проблема финансирования — ​мы можем повысить качество, лишь приблизившись к стандартным западным бюджетам. Там в среднем считают от двухсот тысяч евро. У нас — ​в районе тридцати. По большому счету эта проблема решаема. Достаточно, не увеличивая общее финансирование отрасли, перестать распылять средства на сотни проектов, а сократив их число, повысить адресное финансирование. Успеха можно добиться, организовав открытую публичную защиту, транслирующуюся в реальном времени в интернет, позволяющую наглядно оценить потенциал претендентов… Открытый конкурс повысит качество заявок, престиж нашего ремесла. Хотелось бы, чтобы из ста фильмов двадцать было серьезных, а пять — ​шедевров. Это дополнительное сито позволит сконцентрироваться на идее, содержании, концепции. Может быть тяжело и накладно, но результат окупится сторицей, ведь пока региональные и центральные студии заваливают министерство заявками «на авось» — ​что-нибудь да пройдет, о качестве кино всерьез говорить просто некому.

На международной арене мы позиционируем страну через спорт, балет, классическую музыку, передовые вооружения, но самое главное сокровище России — ​люди: увидеть их красоту могут лишь художники-документалисты. Интерес международных смотров к нам огромен, но знаковых имен не так много, пространством неигрового искусства у нас живет несколько десятков человек, а лучшие из лучших — ​Косаковский, Дворцевой — ​вынуждены работать на европейские гранты и снимать за рубежом. Здесь им просто негде развернуться, наша производственная база год от года скукоживается, как шагреневая кожа.

Основная ставка — ​на энергию энтузиастов. В конкурсе спецпроектов этого года, безусловно, лидировали «Хроники» Евгения Григорьева — ​картина, анализирующая реальность глазами ведущих режиссеров-неигровиков. Автор задает им более тридцати ставящих в тупик вопросов, представляет синематограф как метод познания и способ объяснения в любви к профессии и жизни. Это подлинное кино без малейших признаков предсказуемости, парадоксальное исследование формирования культурного кода. Герои рассуждают на фоне домика-хромакея, и мне не терпелось узнать, какие кадры оживут на его зеленом фоне…

В тематическом конкурсе неигровых лент моим фаворитом стал пронзительно-грустный екатеринбургский проект «Мой папа — ​космонавт», основанный на дневниках жены Героя Советского Союза Олега Новицкого и бытовых рассказах подросших детей покорителей неба. Очень тронул фильм Ивана Твердовского «По следам корыта» — ​продолжение его картины «Корыто, лыжи, велосипед» 2013 года. Речь о почтальоне, помогающем обитателям вымирающей деревни в трехстах километрах от Москвы — ​очень светлая лента о мужественных и открытых людях русской глубинки. Как они поживают? Твердовский-старший заранее посетил место съемок и успешно защитился подробной экспликацией.


Наталья Гугуева, режиссер:

— Не все кинематографисты умеют убедительно питчинговать. Порой неудачная презентация губит сильные проекты профессиональных людей. Большой вопрос — ​насколько важен факт успешной публичной защиты? Есть художники, чьей сильной стороной является интуитивный поиск, есть те, кто умеет хорошо говорить. К каждому нужен индивидуальный подход, тем более в нашем цехе, где, как в коммунальной квартире, все друг друга знают.

Иной распространенный случай — ​заявки, в которых нет режиссерского замысла, напоминающие перепечатки из «Википедии». Я их отбраковываю, ведь если автор не предлагает осмысленного режиссерского решения картины, кино не получится. Но такие «видеосправки» нередко проходят конкурс неигровых лент.

Думаю, разумно было бы публиковать итоги экспертного голосования, но в целом к изменениям действующей модели распределения средств следует подходить крайне осторожно. Например, сообщество протолкнуло новацию, ухудшившую положение режиссеров, — ​по просьбам коллег министерство ввело дифференцированный коэффициент финансирования проектов в зависимости от сложности производства, но все эти детали уже заложены в сметах и вовсе не требуют специального пересчета. Из-за этого коэффициента нам стали бездумно урезать выделяемые суммы.

Спецпроекты прошлого года выглядели гораздо убедительнее. Очень жду премьеру «Искусственного интеллекта» Ефима Резникова, пообщавшегося с учеными из разных стран. Надеюсь, он выйдет на глобальные обобщения и расскажет о влиянии ИскИнов на нашу жизнь. В Японии, например, уже заключают браки с искусственными женщинами. Не менее любопытен российско-американский проект Юлии Бобковой «Станиславский» — ​о том, как в разных странах работает система Константина Сергеевича. В этом году порадовалась успеху ленты «Танцующая природа» Светланы Быченко — ​фильм о том, как люди и птицы «объясняются в любви» друг другу, о единстве и глубочайшей связи культуры и природы.


Иван Твердовский, режиссер:

— Судить о фильме по заявке довольно трудно. Надо внимательно смотреть, кто ее написал. Во вторую очередь интересуюсь режиссерской экспликацией, а затем синопсисом. Удручает малое число дебютантов. Куда пропадают выпускники неигровых мастерских — ​для меня загадка. И со спецпроектами в этом году была беда. Изначально повышенные сметы выделялись на десять лент, сейчас те же 70 миллионов рублей распределяются между двадцатью режиссерами, что автоматически сказывается на качестве.

В этом году выделю питерский проект «Человек границы» Сергея Карандышова, решившего пройти на поморских кочах от устья Енисея до мыса Дежнева. Как любая северная эпопея, это очень трудоемкая и затратная история; автор просил семь миллионов, а дали четыре — ​этих денег хватит лишь на обустройство лагеря и две недели съемок. Если он не найдет дополнительных денег, за проект и браться не стоит.

Иное дело — ​барышня, попросившая восемь миллионов рублей на съемки «Русской Ниццы» на Лазурном берегу. Этот пример говорит об уровне понимания спецпроектов. За последние годы наших документалистов научили мыслить в масштабе двух миллионов. Треть от этой суммы составляют авторские гонорары. Может ли прожить на эти деньги режиссер и съемочная группа из десяти человек в течение нескольких месяцев? Чтобы как-то свести концы с концами, профессиональные авторы снимают одновременно по три-четыре фильма в год. При этом лучшие из нас не способны работать в этом режиме без ущерба качеству.

Удручает, что из двухсот заявок две трети снимаются для телевидения, у которого имеется собственный источник средств. Почему творчество телевизионщиков должно финансироваться нашим ведомством — ​непонятно. По крайней мере, Министерство культуры могло бы заставить телевизионщиков ставить лучшие неигровые ленты в эфир. Пока этого не происходит.

Думаю, нужно менять тендерную систему, распространяющуюся у нас на все сферы деятельности — ​от производства фильмов до установки общественных туалетов. Как правило, эти конкурсы выигрывают недобросовестно демпингующие предприниматели. Поэтому появляются режиссеры-невидимки, не имеющие никакого отношения к отрасли. Государственный комитет по кинематографии отвечал за художественные результаты финансирования, а сейчас работает формула: «Дадим денег, посмотрим, что наснимаете…» Но получается, что смотреть-то и некому.


Не числом, а уменьем

2 октября Российское военно-историческое общество и Госфильмофонд России при поддержке Минкультуры России и телеканала «Культура» открыли новый сезон кинолектория «Среда истории». Первой премьерой кинотеатра «Иллюзион» стала документальная драма Виталия Максимова «Осовец. Крепость духа».

9 октября в 19.30 режиссер представил авторскую ленту «Не числом, а уменьем», а неделю спустя покажет «Солдата из Ивановки». Картины рассказывают о силе духа русских солдат — ​героическом рейде полковника Павла Карягина, силами батальона одолевшего двадцатитысячную персидскую армию летом 1805 года, и артиллериста Степана Передерия, павшего смертью храбрых 9 августа 1942-го на окраине Краснодара в неравном бою с моторизованной колонной гитлеровских захватчиков.

В рамках лектория планируются встречи с известными деятелями культуры, науки и искусства. Ведущий «Среды истории» — ​автор проекта «КультБригада», соучредитель кинофестиваля «Три искусства» Вячеслав Коновалов.


Фото на анонсе: PHOTOXPRESS