Неверленд по-французски

Павел СУРКОВ

20.04.2019


«По воле Божьей»

 Франция, Бельгия, 2018

Режиссер Франсуа Озон

В ролях: Мельвиль Пупо, Дени Миноше, Сванн Арло и другие

В прокате с 25 апреля

Франсуа Озон выпустил новый фильм «По воле Божьей», который в конце апреля выходит в российский прокат. От данной картины, совершенно не вписывающейся в традиционный для французского режиссера контекст, изначально ждали смелости высказывания — ​и теперь она, с одной стороны, оказалась важным социальным явлением, а, с другой, стала очередным «мыльным пузырем» современного кинематографа.

Для своей новой работы Озон выбрал реальную историю, причем весьма актуальную — ​дело французского епископа, обвиненного в педофилии (он предстал перед судом в январе 2019 года). В центре повествования — ​история священника Бернара Прейна, который, проповедуя в скаутских лагерях, совратил несколько десятков мальчишек. Озон ставит в центр повествования трех подросших жертв насилия — ​их глазами мы увидим развитие сюжета и, по идее, должны понять, как действия извращенца, замаскированного сутаной, навсегда сломали их жизнь.

Первая жертва — ​Александр (Мельвиль Пупо), благообразный отец пятерых детей. Он много лет пытался стереть из памяти ужасы насилия, случившегося с ним в детские годы, и на первый взгляд ему это удалось: у него прекрасная жена, в семье все более чем хорошо, да и в жизни в общем-то тоже. Но увидев, что отец Прейна по-прежнему проповедует и, как раньше, допущен к детям, Александр решает отправиться в настоящий крестовый поход. По истечении срока давности он лишен возможности обратиться в суд, а потому ищет других жертв патера. Александр находит Франсуа (Дени Меноше) — ​свою полную противоположность, прораба на стройке, человека, оказавшегося почти на самом дне. При этом тот весьма хитроумен: он понимает, что грязная история вполне может стать коммерчески выгодным предприятием, подключает к делу прессу и даже создает общественное движение «Свободные голоса». И, наконец, появляется третий «воин добра» — ​Эммануэль (Сванн Арло), когда-то настоящий вундеркинд, а теперь — ​асоциальный тип, привязанный к матери. Втроем они решают разоблачить Прейна — ​и затевают против него (а фактически — ​против католической церкви) долгий судебный бой.

История о том, как подросшие жертвы мстят насильнику, не нова для киноэкрана. Лучший фильм на данную тему снял Барри Левинсон: он называется «Спящие» — ​и ассоциация с ним поневоле возникает, когда смотришь кино Озона. В отличие от картины американца, где концентрация кинозвезд на квадратный сантиметр экрана невероятна (Брэд Питт, Дастин Хоффман, Роберт Де Ниро, Кевин Бейкон, Минни Драйвер), Франсуа обошёлся без актеров мирового масштаба. Меж тем оба режиссёра ставят во главу угла историю с католической церковью. Но если герои Левинсона идут на преступление и убивают насильника, а католический священник покрывает их, лжесвидетельствуя в суде, то герои Озона, напротив, действуют в полном соответствии с буквой закона. Им важен и гражданский суд, и общественное порицание, они воины социальных сетей, понимающие, что сила — ​не столько в правде, сколько в количестве лайков.

Судьба отца Прейна Озона не волнует вообще — ​как, по большому счету, его не волнует и факт насилия, показанный лишь в нечетких флэшбеках. И когда на экранном суде возникает словечко «педофил», то кардинал Барбарен, которому подчинен обвиняемый, тихенько и тактично просит не употреблять данное слово. Мол, оно означает человека, любящего детей, а разве Господь не завещал нам возлюбить ближнего своего? Все это сопровождается постоянными истериками трех главных персонажей, призванных демонстрировать ту затаенную психотравму, которую священник нанес им много лет назад.

Новая картина Озона сделана слишком грубо, жестко, в лоб. И когда в финале звучит вопрос: «Ты все еще веришь в Бога?» — ​то напрашивавшийся отрицательный ответ оказывается смазан этим натянутым режиссерским пафосом. Просто потому, что истинный Бог не имеет к произошедшему ни малейшего отношения.

Озон снял во многом конъюнктурный фильм — ​в эпоху #MeToo и прочих социальных активностей против детского насилия (чего только стоит история о Майкле Джексоне, показанная в фильме «Покидая Неверленд») его высказывание могло бы грянуть очищающим громом, стать откровением. Но увы, напрашивающаяся антиклерикальность смазала весь подход — ​тут, скорее, налицо выпуклая плакатность картины, нежели многогранность и острота режиссерской мысли. И когда Александр рассказывает своим детям о случившемся с ним насилии, а те с пониманием разделяют боль отца — ​на экране у Озона это выглядит не трагично и даже не драматично, а нелепо. Если бы это было сатирой над вопиющей общественной открытостью, так нет — ​просто странный эпизод в череде таких же гипертрофированно эмоциональных картинок.

На Берлинском фестивале, где Озон представил свою работу, он сказал: «Мой фильм дает жертвам право голоса, он не предлагает ответов и задает много вопросов». Но в том-то и дело, что если разобраться, то как раз одни ответы в фильме и есть, а все вопросы предельно однозначны, и предугадывать хоть какое-нибудь двоякое толкование просто невозможно! Да, насилие ужасно, да, детская травма с оттяжкой бьет по взрослым, но это настолько очевидно, что снимать про такое еще один фильм явно не стоит.

И то, что главным насильником (и укрывателем преступлений) предстает католическая церковь в лице ее отдельных «паршивых овец», ни на йоту не добавляет кино подразумевавшегося пафоса антиклерикальности.

Напротив — ​если и есть, на кого уповать несчастным Александру и Эммануэлю (и даже Франсуа), то лишь на Бога, а Он — ​точно не в отце Прейна и не в кардинале Барбарене (как его фамилия бьется с папской фамилией Барберини!), но скорее в некоей высшей справедливости, которую ищут герои. И находят, несмотря на главного врага — ​вовсе не педофилию, нет, а общественное равнодушие и лицемерие. Когда социум дорожит приличиями больше, чем правдой, а этика оказывается важнее эстетики и, что куда страшнее, важнее факта — ​вот тут-то и проявляется ключевая язва. Её Озон вскрывает как может — ​слегка кривовато, не слишком ловко.

Пусть, хотя бы так. Тем более, что история вполне может пойти по кругу (и скандал вокруг упомянутого фильма о Джексоне — ​тому подспорье). На смену похотливым священникам приходят суперзвезды, потом в данном списке вполне может появиться кто угодно — ​от политиков до учителей. Со священнослужителями Озон уже разобрался. Правда, трое его экранных правдорубов жалости не вызывают. Но это, скорее, просто кинематографическое послевкусие — ​отнюдь не убирающее имеющихся социальных проблем, решить которые, впрочем, Озон не пытался. Он всего лишь их заострил.