Не сотвори себе Кихота

Алексей КОЛЕНСКИЙ

04.10.2018


«Человек, который убил Дон Кихота»
Испания, Бельгия, Франция, Португалия, Великобритания, 2018

Режиссер: Терри Гиллиам

В ролях: Адам Драйвер, Джонатан Прайс, Стеллан Скарсгард, Ольга Куриленко, Жуана Рибейру, Серхио Лопес, Оскар Хаэнада, Джейсон Уоткинс, Хорди Молья, Росси де Пальма, Палома Блойд

12+

В прокате с 27 сентября

В кинотеатрах — философско-авантюрная комедия Терри Гиллиама «Человек, который убил Дон Кихота». Рыцарь печального образа добирался до экранов более четверти века. Не обошлось без потерь.

В конце восьмидесятых, окрыленный успехом антиутопии «Бразилия», Гиллиам замыслил экранизацию Сервантеса, но не нашел общего языка со студийными инвесторами. Десять лет спустя, отказавшись от воплощения романа, режиссер сочинил притчу о нереализованном замысле, настигающем лирического героя и делающем его невольным соучастником мытарств синьора Кихано. Проект пробился к запуску с существенной оговоркой: мастеру изображения пришлось смириться с продюсерским диктатом и запеленать свое детище в повествовательный, коммерчески приемлемый формат.

В столь же неловком положении мы застаем и главное действующее лицо — признанного режиссера, зарабатывающего на жизнь рекламными роликами. Тоби Грисони (Адам Драйвер) валяет дурака на площадке, заигрывает с ассистенткой Мелиссой (Палома Блойд) и крутит роман с супругой продюсера Джеки (Ольга Куриленко). В один прекрасный день плейбой узнает, что деревенька, где он снимал дебютный фильм с непрофессиональными актерами, находится за ближайшим холмом. Наплевав на бизнес, автор возвращается в памятные места, погружается в пучину романтичных воспоминаний и встречает своего Дон Кихота. Оказывается, бывший сапожник Хавьер (Джонатан Прайс) сжился с некогда доверенной Тоби ролью, вообразил себя последним ла-манчским рыцарем и куролесит десять лет. Приняв режиссера за верного Санчо Пансу, он вовлекает Тоби в свои авантюры. Постепенно водоворот безумия засасывает односельчан, киношников и водочного олигарха Алексея Мишкина (Серхио Лопес), устраивающего костюмированные оргии в средневековом замке и задумавшего зло разыграть свихнувшегося старика. Собственно, нувориш желает присвоить «рыцаря», сотворенного «Санчо Пансой».

Источником вдохновения для Гиллиама послужили заметки из дневника Франца Кафки от 1917 года. 19 октября: «Не воображение несчастье Дон Кихота, а Санчо Панса». 20 октября: «Санчо Пансе, человеку, впрочем, ничем себя не проявившему, удалось в течение многих лет, по вечерам и ночам, при помощи большого количества рыцарских и разбойничьих романов настолько отвлечь от собственной персоны своего демона, которому он позже дал имя Дон Кихот, что тот насовершал сумасшедших деяний без всякого удержу. Однако же последние, будучи лишены предопределенного объекта, которым как раз Санчо Панса и должен был быть, не принесли никому вреда. Санчо Панса же, свободный человек, в полном душевном равновесии сопутствовал, возможно, из определенного чувства ответственности, Дон Кихоту во всех его походах и, таким образом, имел хорошее и полезное развлечение до самой смерти». 22 октября, 5 часов утра: «Один из наиважнейших подвигов Дон Кихота, еще более настойчивый, чем сражение с ветряной мельницей, — это самоубийство. Мертвый Дон Кихот хочет убить мертвого Дон Кихота; но для этого ему нужен хоть один живой кусочек, который он и выискивает мечом — настолько же непрерывно, насколько и безнадежно. В этом занятии кувыркаются оба мертвеца неразрывным клубком через все века».

По мысли Гиллиама, этот самый «перпетуум мобиле» завораживает «Санчо Пансу» и превращает его в медиума. Под занавес и сам Тоби начинает видеть мир глазами отбившегося от рук персонажа — визионер и авантюрист сливаются в одну персону, однако механизм совмещения не расшифровывается, а лишь иллюстрируется набором эпизодов. От похождений героя Сервантеса остаются обрывочные анекдоты — сражения с воображаемыми великанами, сарацинами и злыми волшебниками, полифония бессмертной книги испаряется без следа, и картина провисает под бременем второстепенных сюжетных линий.

Балаганчик Гиллиама держится на плаву благодаря фирменному чувству юмора, а также игре Адама Драйвера и Джонатана Прайса. Правда, хороши они исключительно по отдельности, дуэт так и не сладился. Отношения в тандеме сводятся к самовнушению психопатичного Хавьера и нервотрепке Тобиаса, ближе к финалу проявляющего признаки болезни Паркинсона. В итоге персонажи и зрители делаются заложниками не изящной кафкианской мысли, а зауженного горизонта социопатии. Ее иконой выступает пресловутый «олигарх» — злодей, самодур и мегаломан, заимствованный из второстепенных голливудских боевиков.

Венчает клюкву оригинальная, но сомнительная мораль: человек по природе своей — мифотворец и фантазер, прозябающий в царстве иллюзий. А раз избавиться от них никому не дано, следует выбрать ту, что тебе по вкусу, и хранить верность этой «прекрасной даме» до самого конца.