Если звезды зажигаются

Николай ИРИН

13.04.2018

Тема космоса снова популярна, людям бессознательно хочется если не полностью нейтрализовать упрочивший свои позиции прагматизм, то хотя бы подорвать его могущество. А одновременно получают распространение завиральные и по-своему обаятельные теории, дескать, Земля на самом деле плоская, но мировое правительство всех мистифицирует, десятилетиями организуя плотный поток информации, согласно которому она круглая и вращается. Подобные басни тоже ведь, пускай от противного, актуализируют идею выхода за пределы обыденного опыта и очевидного знания. Но самые убедительные, а одновременно самые обаятельные фантазии на тему нашей планеты исходят от писателей с кинематографистами.

Впрочем, некоторые серьезные ученые дали фантазерам от искусства соответствующий импульс, обосновав как саму возможность путешествия к далеким звездам, так и его необходимость. «Отзывчивы все тела космоса, — ​утверждал Константин Циолковский. — ​Мертвые тела даже иногда отзывчивее живых. Так термометр, барометр, гигроскоп и другие научные приборы гораздо отзывчивее человека. Отзывчива всякая частица Вселенной. Мы думаем, что она также чувствительна». Изобретатель, воодушевленно размышляя, настаивал на «заселении Вселенной», а первые советские кинематографисты, в свою очередь, шли в авангарде процесса. «Аэлита» (1924) Якова Протазанова по сценарию Федора Оцепа считается первой полнометражной картиной о космическом полете. До этого были разве что декоративные, хотя изобретательные короткометражки легендарного француза Мельеса.

Протазанов вернулся из эмиграции и сразу взялся за невиданный доселе сюжет. Исходный роман Алексея Толстого был сильно переработан, в частности, реальный полет заменили на всего лишь «сновидение» инженера Лося. Зрители пришли в восторг, но критика, как ей и положено, была строга: «Художница фильма Александра Экстер населила Марс не то римскими легионерами, не то современными водолазами…» Эклектичное соединение темы любви с мотивом классовой борьбы, закономерно распространившейся даже на другие планеты, ненароком и, пожалуй, в пародийном ключе обыгрывает тезис о том, что всякая частица Вселенной чувствительна. С другой стороны, зритель даже на чужих планетах или в бороздящем просторы галактики корабле желает видеть проявление знакомых ему эмоций и социальных законов, ничего не поделаешь. И, между прочим, академик Борис Черток, один из основателей отечественной космонавтики, признавался впоследствии, что именно экранная «Аэлита» привела его сначала к увлечению радиотехникой, а впоследствии и в промышленность.

Следующий громкий успех наших мастеров экрана — ​картина с недвусмысленным названием «Космический рейс» (1935), которую консультировал сам Циолковский. Режиссер Василий Журавлев при подготовке к съемкам по уже готовому сценарию Александра Филимонова увидел хронику из жизни Калуги, а там — ​невероятно живого седого энтузиаста. Предложил сотрудничество, получил согласие. Кинематографисты тут же приехали для взвешенного разговора. Таким вот образом легендарный ученый и массовая культура встретились в формате немой научно-популярной картины с элементами героики и лирики: «Марина! Я предлагаю Вам со мной полететь на Луну!» — ​«На Луну?! Я готова!» Оператор Александр Гальперин проявил чудеса изобретательности, решив с помощью специально сконструированного аппарата «проблему невесомости». Впоследствии о фильме восхищенно высказался космонавт Георгий Береговой: «На нас потрясающее впечатление произвело «плавание» экипажа в состоянии невесомости: все было снято настолько точно, что можно было принять кадры за документальные, снятые внутри «Салюта». Можно позавидовать кинематографистам, увлеченно решавшим тогда изобразительные задачи, которые жизнь еще не ставила в текущую повестку, но уже заказывала в качестве генерального плана завтрашнего дня.

Дальше наступает эра великого Павла Клушанцева. Этот кинооператор-новатор придумал жанр, в рамках которого совместил познавательную стратегию с научно-фантастической. В частности, две его ленты, сделанные на студии «Леннаучфильм» в 1958-м и в 1962-м, «Дорога к звездам» и «Планета бурь», вошли в золотой фонд мирового киноискусства. Клушанцев изобретательно совмещает там просветительскую функцию с развлекательной. Интересно, что смелые, зрелищные опыты Павла Владимировича спровоцировали знаменитых впоследствии американских режиссеров Роджера Кормана и Питера Богдановича на то, чтобы, досняв и встроив в советский исходник ряд новых эпизодов, выпустить в коммерческий прокат, соответственно, «Путешествие на доисторическую планету» и «Путешествие на планету доисторических женщин». Богданович, в частности, пристегнул к оригиналу сюжетную линию с полуголыми венерианскими амазонками. Крайне важно отметить: тогда американцы покупали нашу кинопродукцию с тем, чтобы приспособить ее к своей национальной специфике.

К работе в кино один за другим подключались наши выдающиеся фантасты: «Планета бурь» была экранизацией повести Александра Казанцева, а «Туманность Андромеды» (1967) — ​одноименного романа Ивана Ефремова. Вторая, смыслообразующая часть картины о путешествии звездолета «Тантра» к далеким мирам не была завершена по причине смерти актера Сергея Столярова, убедительно сыгравшего роль Дара Ветра. В том числе поэтому популярная в свое время широкоформатная работа режиссера Евгения Шерстобитова не кажется сегодня прорывом. Зато в полной мере сохраняет свое загадочное обаяние «Солярис» (1972) Андрея Тарковского, снятый по роману польского классика Станислава Лема. Эта визуальная медитация по-прежнему сообщает нечто существенное и о нашей Земле, и о наших непознанных возможностях. Космос как метафора внутреннего человеческого пространства — ​тема Тарковского, его заветный сюжет. Загадочный инопланетный разум, именуемый Океаном, с готовностью воспроизводит потаенные сюжеты внутренней человеческой жизни. На благо или на беду? Режиссер показал, что космическая проблематика не предполагает обязательную установку на доминирование спецэффектов.

Любопытно, но недавно удостоенная Нобелевской премии по литературе Дорис Лессинг, однажды переквалифицировавшись из социального реалиста в фантаста, высказала сходное убеждение: «Изменяется и старый добрый «реалистический» роман, изменяется под влиянием жанра, обычно обозначаемого как «космическая фантастика». Кое-кто этим недоволен… Я же не устаю повторять, что научная фантастика, космическая фантастика — ​самая своеобразная отрасль литературы, жанр наиболее изобретательный и остроумный. Фантастика оживила литературу вообще… Полагаю, в корне неверно ставить «серьезный» роман на одну полку, а фантастику — ​на другую. Очень интересное явление эта фантастика: научная, космическая… Оно возникло словно бы в результате взрыва, ворвавшись к нам из ниоткуда, как всегда случается, когда человеческий разум получает толчок к расширению, на этот раз — ​к звездам, к галактикам и кто знает куда еще…»

70-е годы прошлого столетия дали нам блестящие образцы разнохарактерного кино на космическую тему. С одной стороны, это эпос Даниила Храбровицкого «Укрощение огня» (1972), где Кирилл Лавров убедительно играет, в сущности, Сергея Королева, зашифрованного именем Андрей Башкирцев. Фильм в реалистическом ключе, но с патетической приподнятостью дает панораму нашего ракетного строительства в период с 20-х годов по 60-е. С другой стороны, целая серия фильмов, сориентированных на детскую аудиторию, где космическая проблематика откровенно преподносится в качестве наилучшего романтического приключения изо всех возможных. Ричард Викторов выпускает дилогию «Москва — ​Кассиопея» (1973), «Отроки во Вселенной» (1974) по изобретательному сценарию Авенира Зака и Исая Кузнецова, а Валентин Селиванов картину «Большое космическое путешествие» (1974) по недавно опубликованной пьесе Сергея Михалкова. У Викторова путешествие подлинное, у Селиванова — ​психологический эксперимент, но в обоих случаях покоряет атмосфера героического служения, которое в ситуации с детьми кажется делом особо весомым. Пожалуй, эти фильмы не устарели и сегодня, причем это касается именно межличностных отношений и проблематики внутреннего роста, а не технологических ухищрений, которые в эпоху компьютерных технологий уже давно превзойдены.

В 1980-м Ричард Викторов делает еще одну масштабную работу на космическую тему: широкоформатную двухсерийную картину «Через тернии к звездам» по сценарию Кира Булычева. Благородным землянам препятствует очищать планету Десса местный олигарх Туранчокс, который делает хороший бизнес на продаже противогазов, масок, воздуха, воды и продуктов питания. Традиционный советский мотив солидарности трудящихся всех стран и рас с целью противодействия эксплуататорам и спекулянтам был отмечен Государственной премией СССР. То было воистину время Кира Булычева: премию разделили между картиной Викторова и мультфильмом Романа Качанова «Тайна третьей планеты» (1981), где фантаст также выступил в качестве автора сценария.

В 1986-м выходит любопытнейшая картина Георгия Данелии «Кин-дза-дза!», вряд ли классическое кино о космическом приключении, скорее, нравоучительный гротеск в духе французских просветителей XVIII столетия. Два позднесоветских гражданина попадают во враждебную человеческому естеству, но по-своему любопытную реальность, где социальная архаика причудливо перемешана с психологической невменяемостью. Граждане испытание выдерживают, убеждаясь в разумности своего земного, пускай неброского, существования. Данелия не фантаст, наоборот, внимательный бытописатель, но его игра с жанром «космическое путешествие» принесла плоды, оставив фильм в числе любимых как публикой, так и критиками.

Надо заметить, что описанными фильмами, оставившими заметный след в отечественном киноискусстве, история жанра не исчерпывается. «Небо зовет» (1959) и «Мечте навстречу» (1963), «Дознание пилота Пиркса» (1979) и «Петля Ориона» (1980), «Звездная командировка» (1982) и «Возвращение с орбиты» (1983), «Лунная радуга» (1983) и «Семь стихий» (1984) — ​необходимые этапы, позволявшие отечественной индустрии накапливать мотивы, оттачивать приемы, тестировать неформатные решения. Некоторые из этих картин, будучи совершенно неизвестны на родине, получали признание за ее рубежами. Например, фильм «Небо зовет» с Иваном Переверзевым в главной роли был, подобно «Планете бурь», куплен и переделан американцами. Все тот же неутомимый Роджер Корман, да еще и в компании с начинающим Фрэнсисом Копполой, добавив сцены битвы марсианских монстров и слегка ее подправив в соответствии с национальной кинематографической традицией, выпустил фильм Александра Козыря и Михаила Карюкова под названием «Битва за пределами Солнца». Но кто сейчас помнит эти фамилии? Какие еще стилистические и тематические подсказки скрывают старые отечественные фильмы, что называется, «второго и третьего ряда»?!

В постсоветские времена, пока кино корчилось в агонии и трудно выживало, а высокотехнологичного производства не было вовсе, о космосе напрочь позабыли. Первой ласточкой стала, видимо, лента Федора Бондарчука по книге братьев Стругацких «Обитаемый остров» (2008). Авторами сценария выступили маститые Эдуард Володарский, Марина и Сергей Дяченко. Бондарчук, поднаторевший в искусстве выразительно оформлять кадр еще на съемках модных видеоклипов, а потом сделавший масштабную и визуально убедительную «9 роту», и здесь вполне справился с постановочным дизайном, хотя, наверное, оформление победило все остальное. Лиха беда начало! В 2013-м выходит еще одна масштабная лента по Стругацким — ​многострадальное полотно Алексея Германа «Трудно быть богом», где снова внешнее начало, пускай на этот раз программно антиэстетичное, возобладало. Герману, пожалуй, удалось показать жизнь в Арканаре как совершенно отличную от нам привычной. И все-таки, тут, скорее, доведенные до логического предела худшие стороны земного уклада, а не космическая экзотика.

Впрочем, две новейшие и на сегодняшний день наиболее удачные российские ленты космической тематики, прошлогодние «Время первых» и «Салют‑7», тоже ведь сторонятся своевольного вымысла. Режиссер Дмитрий Киселев обращается к реальному полету Евгения Леонова и Павла Беляева на «Восходе‑2». Выход Леонова в открытый космос 18 марта 1965 года и последующая экстренная посадка на Землю в ручном режиме — ​не придуманные чудеса, диковинные приключения, похлеще «научно-фантастических». Та же, в сущности, история с «Салютом‑7» Клима Шипенко: героические советские космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных стали прототипами главных героев фильма, которые слетали на потерявшую было управление космическую станцию, усилиями воли и ума вернули ее к жизни. Технология исполнения картины на высоте, актеры Евгений Миронов, Константин Хабенский, Владимир Вдовиченков, Павел Деревянко — ​как, впрочем, и всегда предельно убедительны, но главное — ​нам снова становится интересна «романтика космических трасс», мы внутренне заказываем новые галактические сюжеты, уже не только исторически достоверные, но и хитроумно сочиненные.

Отзывчивы все тела космоса, отзывчива всякая частица Вселенной.