09.11.2016
культура: Насколько обоснованны слухи о номинации Вашего фильма на «Золотой глобус»?
Скрыбыкина: По крайней мере они преждевременны. Мы удивились, когда отборщики II Всемирного азиатского кинофестиваля (AWFF) в Лос-Анджелесе попросили срочно заполнить заявку на «кастинг» Голливудской ассоциации иностранной прессы. Программный директор смотра Джордж Шамшум пожелал фильму удачи, и якутские журналисты решили, что номинация уже у нас в кармане. Но претендентов объявят лишь в конце декабря, а шумиха останется на совести редакторов сетевых изданий.
культура: Ажиотаж возник не на пустом месте. «Мой убийца» — атмосферный триллер о расследовании, казалось бы, ничем не примечательного бытового убийства. Но по ходу выясняется, что преступник — хитроумный оборотень, пытающийся присвоить чужую жизнь и судьбу.
Марсан: И тем самым отвести от себя подозрения. В документальной повести Егора Неймохова «Случай на озере Сайсары» история взаимоотношений злодея и жертвы дана подробно, но мы ограничились лишь намеками. В конце концов ключевую роль в нашей драме сыграла зависть — мать всех пороков. Главным препятствием для нас оказался Уголовный кодекс. В 70-е годы незаконный сбыт золота карался расстрельной статьей, а сейчас за него полагается лишь штраф. Пришлось искать новый мотив преступления и переписывать сценарий первого якутского детектива 22 раза.
культура: Готовясь к съемкам, пересматривали криминальные ленты?
Марсан: Конечно. Сначала решили снять нуар, потом нео-нуар, затем психодраму в духе Дэвида Финчера... Очень долго искали форму, в итоге отказались от резких теней и эффектных ракурсов в пользу современного киноязыка. Изобразительное решение вдохновил корейский триллер Пон Чжун-Хо «Воспоминания об убийстве» 2003 года.
культура: Городские пейзажи и бескрайние северные просторы смотрятся как соучастники преступления. Пространство расширяется, тьма сгущается. По большому счету «Мой убийца» — это история бесконечного одиночества.
Марсан: Здесь все, от следователей до преступников, стремятся вырваться из порочного круга, избегнуть рутины, начать жить своей жизнью. Во многом это определяет роковую судьбу персонажей.
культура: Отчего некоторые из них начинают говорить по-якутски, а затем переходят на русский?
Марсан: Таков стиль общения городских жителей, желающих блеснуть образованностью. На самом деле, якутский и русский трудно переводимы. Это стало настоящей проблемой: финальная исповедь убийцы звучит как баллада, нам пришлось пересказать ее лаконичными субтитрами. В нашем языке очень много прилагательных и каламбурных форм, часто смысл слов зависит от контекста. Для оттенков снега существует минимум двадцать обозначений. Но самое любопытное — строение фразы. Порой она начинается с утвердительной формы, однако в зависимости от реакции слушателя может завершиться опровергающим окончанием.
культура: В корейской картине торжествует парадоксальная мораль, а в Вашем случае зрители должны извлечь нравственный урок сами?
Марсан: Разумеется, мы не против.
культура: Якутский национальный кинематограф — нечто большее, чем особый взгляд, родная речь и их творческий союз?
Марсан: Сегодня для нас это прежде всего жанровые поиски и этический код. Пресыщенность, избыточность свойственны старым усталым культурам, а в Якутии не принято возводить на пьедестал маргиналов, одержимых жаждой быть не такими как все, демонстрировать откровенные сцены, наслаждаться насилием. Мы героизируем узнаваемых персонажей, создаем вдохновляющие образцы поведения.
По природе любой человек благороден, в повседневной жизни недостатки редко затмевают достоинства. В искусстве все, конечно, сложнее. Но мы прежде всего реалисты, поэтому, работая над историей, изучали криминальную статистику. Большинство преступлений в республике совершается на бытовой почве, случаются разборки, связанные с добычей драгоценных ископаемых. В «Моем убийце» присутствуют оба мотива.
культура: При этом возникает чувство, что вновь и вновь оказываешься в местах, где только что произошли загадочные злодеяния...
Марсан: Так и задумано, недаром в изобразительном решении фильма важную роль играют зеркала. Я показывал оператору Искандеру Иванову репродукции американского художника-реалиста Эдварда Хоппера (что ни картина — то нуар), а он акцентировал сюжетные повороты и переживания актеров освещением и компоновкой кадра.
культура: Каков тираж ленты?
Скрыбыкина: Около ста прокатных копий. На нескольких якутских площадках за пять недель мы собрали три миллиона рублей, получив самый мощный зрительский «сарафан». В Якутске работают всего два однозальника и один многозальник. Строится еще один столичный кинотеатр и три — в отдаленных улусах. Каждый новый экран для нас — большая радость.
культура: Тем более — для зрителей. А как для Вас начался бум якутского кино?
Скрыбыкина: Я занималась организацией театральных мероприятий и в один прекрасный день поняла, что хочу продюсировать картины. Пример был перед глазами — десять лет назад наш дистрибьютор Анатолий Сергеев снял мистический хоррор «Тропа смерти» и при крошечном бюджете собрал приличную кассу. Самый амбициозный проект Республики Саха — высокобюджетный эпос Андрея Борисова «Тайна Чингис Хаана» 2009 года. Эта историческая драма стала профессиональной школой для всех наших коллег.
Марсан: Я начинал на телевидении, считал, что кино делают боги. Но однажды решился и отправил письмо на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Оттуда прислали формы для подачи заявки, пригласили на собеседование. В 2006-м, окончив мастерскую Аллы Суриковой и Владимира Фокина, задержался в Москве. Мне повезло — в кино пришли деньги, возник кадровый голод. Успел поработать на разных позициях, стал режиссером монтажа сериалов «Счастливы вместе», «Врачебная тайна». Затем, по семейным обстоятельствам, вернулся домой и занялся рекламными проектами, а вскоре Марианна предложила смонтировать ее дебютный фильм «Покидая благоухающую гавань».
Скрыбыкина: Это история забывшего свои корни маргинала — стопроцентный арт-хаус, партизанское кино, снятое в Китае по туристической визе. Марсан был среди нас единственным человеком с профессиональным опытом.
Марсан: В итоге пришлось забыть про сценарий и заново собрать картину на монтажном столе. В 2014-м Марианна пригласила вторым режиссером на самый успешный проект в истории нашего кино — байопик о знаменитом певце и музыканте 90-х Александре Самсонове (Айыы Уола). Теперь хотелось бы реализовать наработанные задумки и рассказать о еще одном преступлении. Правда, нераскрытом. Рабочее название проекта — «Глаза ночи».