Эта книга — совсем не парадный портрет. Скорее, автопортрет — актера, общественного деятеля, человека в интерьерах культового БДТ, семейно-дачного гнезда в подмосковном Хотькове, в экстерьерах московско-петербургских улиц. Эпизоды воспоминаний Олега Басилашвили — словно бы мгновенный взгляд в воображаемое зеркало прошлого и настоящего. И такая непосредственная реакция: «Неужели это я?! Господи…»

«Это я — вон там, в витрине, сутулый старик с пакетами, мучимый артритом, колитом, тендовагинитом, мозолями и ненужными мыслями», — какая уж тут парадность. Честно так, трезво, но небезнадежно, потому что тут же сам себя подстегивает: «Выпрямись! Плечи назад! Живот втянут! И — по-о-шел!» А как же иначе? Басилашвили личность в Петербурге приметная, узнаваемая, любимая. Соответствовать надо, хотя с каждым прожитым годом все труднее.

В этой книге он весьма ироничный, но и сентиментальный художник, сценарист, режиссер, актер. Видит себя словно бы со стороны. А любое мелькнувшее воспоминание тут же готово обрасти историей. Сам себя, правда, корит: «Люблю приврать». Но это не банальное вранье. Это иные подробности, сочиненные натурой художественной. Но смыслы-то всегда истинны. А за этими личными историями — детскими, юношескими, зрелыми, семейными, сценическими — сама собой высвечивается историческая правда целой страны и ее театра. Это ли не свойство таланта настоящего?

Знаменитые советские мифы теряют в рассказах актера часть своей незыблемости, обретают парадоксальность. Грузин по отцу, он был нещадно бит в Тбилиси местными парнями за «светлые волосы». Но помнит, как многие там же помогали этнической немке-беженке с ребенком (и это во время Великой Отечественной войны). А вот и миф о советской школе, лучшей в мире — портреты учителей напоминают юмористические чеховские рассказы... Или театральный парадокс: совсем даже не актер, а зритель, считает Басилашвили, определяет успех или неудачу любого спектакля...

А сколько семейных баталий пришлось пережить юноше, когда он собрался учиться на актера. Более всех негодовал отец-грузин, полагавший, что не мужское это дело — выходить на люди с подведенными глазами и завитыми волосами. И только под конец жизни, увидев сына в спектаклях знаменитого БДТ, отец с его выбором почти примирился.

Басилашвили пишет о ролях и спектаклях, партнерах и режиссерах, часто отвлекаясь на жизнь реальную. Вспоминает о своей перестроечной «общественной активности» и вере в очередное изменение мира. Тогда ведь никто не бросал в актеров камни, если они появлялись на трибунах съездов или в высоких кабинетах. Пишет и о том, как эта эйфория постепенно сошла на нет. Пишет о своих сегодняшних ощущениях, далеких от благостности. От этой книги трудно оторваться, потому что она очень честная и талантливая. Как, впрочем, и сам артист.