Женский день
05.03.2015
Завхоз Трофим Петрович Ковтун возвращался домой в состоянии удовлетворенности от предпраздничного ужина в маленьком ресторанчике. Вечеринка была организована по случаю предстоящего праздника 8 Марта, до которого еще не добрался какой-нибудь рьяный депутат. В связи с этим народ новой России по инерции вот уже более двух десятков лет пьет на законных основаниях за последовательниц Клары Цеткин и Розы Люксембург и одаривает их в этот день, к радости южных торговцев, разнокалиберными букетами. Справедливости ради надо сказать, что в регламент самого праздника начальством за эти годы были внесены значительные изменения, и он из шепотливого бутербродного застолья превратился в сытый бесшабашный разгуляй с музыкой, танцами, легким, а иногда и переходящим в тяжелый флиртом. Вот после оного и возвращался наш герой, с удовольствием вспоминая, как в своем тосте шеф похвалил в том числе и его, а в особливости то, что молоденькая вертихвостка Зиночка из соседнего отдела, несмотря на взрощенный многими годами неумеренности пухлый живот и глубоко предпенсионный возраст Трофима Петровича, изволила дважды протанцевать с ним задорный полуиностранный танец.
Все было хорошо в этот поздний вечер. И даже метро не раздражало Ковтуна суетой. Он, плавно покачиваясь в такт с вагоном, в сладостной полудреме двигался к дому. Но вдруг ужасная мысль кипятком обдала изнутри Трофима Петровича: «А подарок жене! Надо же, старый дурак, забыл на работе!» Ковтун вмиг протрезвел и посмотрел на часы. «Боже мой! Первый час, кабинет опечатан! Надо хоть что-то купить. Прибьет же Сергеевна!» — подумал Трофим Петрович и кинулся к дверям вагона. На его счастье, рядом с метро еще не закрылся торговый центр. Ковтун рванул мимо витрин с видом азартного охотника, стремящегося любой ценой завалить медведя. Меха, бриллианты и антиквариат по понятным причинам Трофиму Петровичу явно не подходили. В раздумье он остановился возле «Дикой орхидеи». В магазине женского белья ворковали две молоденькие продавщицы, и небрежно, словно жена олигарха, ворошила товар блондинка. «Оно, конечно, неудобно. Ну, да была не была», — подумал Ковтун и вошел с нерешительным видом впервые попавшего в бордель клиента. Конфузливо заскользил глазами по полкам и манекенам, не совсем понимая назначение некоторых видов товара. «Вам чего, папаша?» — лениво спросила одна из продавщиц. Трофим Петрович приблизился к прилавку и прошептал: «Мне бы жене бы подарочек бы, пожалуйста». «А чё шепотом-то? Голос потеряли? Поди, пивка холодного назюзюкались?.. Вот житуха пошла! — обратилась она к подруге. — Женщины пашут до ночи, а мужики гудят вовсю в наш праздничек!» «Да ладно, уймись», — сказала другая продавщица. «Вам, мужчина, трусики или бюстгальтер? Может, пеньюарчик фирменный? У нас все высшего качества, сплошная заграница! Выбирайте». И через пару минут перед Ковтуном выросла пирамида из того, что женщины обычно тщательно прячут от большинства мужчин, демонстрируя только в интимной обстановке избранным.
Трофим Петрович от обилия невиданных вещей впал в состояние транса и застыл. Прошло несколько минут, и продавщицы поняли: сам клиент ничего не купит, надо помогать. Задали наводящий вопрос: «Жене Вашей сколько лет, гражданин?» «Да уж шестой десяток идет», — промямлил Ковтун. — «А размер ее Вы знаете?» — «Так, по-моему, 39-й». — «Да не обуви, мужчина! Трусов или лифчика, ночнушки наконец?» — «Откуда же мне знать, девоньки, она сама всю жизнь эти штуковины покупала». «Во мужики пошли! — шепнула одна продавщица другой. — Вот выйдешь замуж за такого козла и мучайся с ним всю жизнь!» «Ну что ж, пойдем другим путем, — обратилась девушка к Трофиму Петровичу. — Она примерно такая, как я, или побольше будет?» — «Ну что Вы, куда Вам до моей Сергеевны! Таких, как Вы, в моей жене две с половинкой будет». — «Ну, тогда, мужчина, не парьтесь, берите вот эту розовую ночнушку — она ей впору будет и супруга Вас на руках все восьмое марта проносит, да и нальет еще».
Домой Трофим Петрович добрался за полночь, и после того, как полусонная Сергеевна встретила его традиционным: «Где тебя черт носит?», прошмыгнул на кухню, старательно пряча за спиной коробку. Наутро Ковтун проснулся с радостным настроением, какое бывало у него только в детстве в канун Нового года. Он вспомнил вчерашние приключения и почувствовал себя альпинистом, покорившим Эверест. Стараясь не разбудить жену, Трофим Петрович прошел на кухню, аккуратно достал коробку и вместе с нею нырнул в кровать. Накрывшись с головой одеялом, начал активно ерзать и упираться коленями в пышный бок супруги, надеясь склонить ее к скорейшему пробуждению. А когда та наконец-то открыла глаза, чмокнул в щеку и тотчас торжественно вручил подарок. «Боже ж ты мой!» — воскликнула Сергеевна. «В кои-то веки муженек сподобился заботу проявить», — доброжелательно бубнила она, развязывая атласную ленту.
Достав ночнушку, Сергеевна обомлела. Никогда еще не приходилось ей облачаться в такую красоту! Схватив коробку, быстро нырнула в ванную и через минуту предстала перед изумленным мужем в образе, по крайней мере, богини Афродиты, вышедшей из морской пучины. «Ну как?» — победоносно вопросила Сергеевна, плавно вращаясь в пределах большого зеркала. «Ну ты, мать, просто королевна, — восторгнулся Трофим Петрович. — В таком наряде на любой бал без платья можно идти». «Слушай, Трофим, а тебе не кажется, что она маловата, уж больно обтягивает?» — спросила Сергеевна. — «Да что ты, дорогая, сейчас мода такая, все короче да уже». — «Да ведь мне-то не на танцы ходить, а спать в ней! Вот так повернешься ночью, она до пупа и разойдется, а то и того хуже». «Ладно тебе чепуху-то молоть, — возмутился Ковтун. — Оно, конечно, разъелась ты в последнее время. А все твои сериалы. Сидишь часами перед теликом и мнешь, и мнешь. То бутерброды, то картошку с салом. Где ж тут не разбухнешь. Вот и стала, как цеппелин Амундсена». — «Так ты что, меня куском хлеба попрекаешь, нехороша я для тебя стала?! Обзываться задумал? А сам-то, толстопуз лысый, тоже все в телик пялишься, всю рекламу про девок просмотрел от подмышек до прокладок!» — «Да ты чё, белены объелась! Я же чтобы хоккей не прозевать». — «Знаю я твой и хоккей, и футбол, и Нюрку с соседнего подъезда, с которой у мусорного бака по полчаса треплешься. По вам часы проверять можно. Ты мусор выносить, и она с ведерком тут как тут. Прям трамваи рейсовые! Поди и тряпку эту для нее приобрел. Как раз на ейный скелет».
Перепалка завершилась тем, что Сергеевна в слезах покинула квартиру и уехала к матери поведать свои горести, а несчастный Трофим Петрович в сердцах хватанул пару рюмок водки и просидел весь день на кухне, уткнувшись неподвижным взглядом в переплет оконной рамы. Только раз кто-то позвонил в дверь, и он кинулся открывать, надеясь на возвращение супруги, но перед ним стоял какой-то парень с пышным букетом. «С праздником!» — улыбаясь, сказал молодой человек. — «Ты что, офонарел! Тебе, небось, к голубым, этажом выше надобно», — разъярился Ковтун и захлопнул дверь. Парень назойливо позвонил снова, но Трофим Петрович спустил его, сопровождая матерком, с лестницы. А потом сын запоздало сообщил по телефону, что заказал маме праздничный букет и его вот-вот привезет посыльный. Это окончательно доканало Ковтуна. Он еле сдержался, чтобы не послать вслед за доставщиком цветов и сына, выпил еще водки и пошел спать.
Сквозь сон Трофим Петрович слышал, как скребла ключами замочную скважину вернувшаяся Сергеевна. Когда она, не включая света, тихонько вползла под одеяло, Ковтун как бы во сне положил руку ей на плечо, и Сергеевна не сбросила ее, а повернулась, погладила мужу лысину и снисходительно-ласково прошептала: «Спи уже, горе-цеппелин». И услышала в ответ: «Спокойной ночи, моя дикая орхидея». Сергеевна хихикнула. Стрелки часов отсчитывали первые минуты наступившего девятого марта.
Автор — ректор ВГИКа им. С.А. Герасимова
Иллюстрации — Владимир Любаров
