Капитолина Кокшенева. «Концепт «русская культура» и современные практики культурного наследования».
М.: Институт Наследия, 2019. — 472 с.

«Все мы, — ​говорит автор книги, — ​привычно употребляем слова «культурная столица», «проект», «брендирование», «ребрендинг», «новые культурные практики», «культурные инициативы», «экспертное сообщество», «открытые площадки», «культурное лидерство», «актуальное искусство», «акции», «перформансы», «инсталляции», «платформы», используем формулировки такого рода, как «культурный туризм — ​драйвер развития региона», создаем «кластеры, креативные индустрии»… Все это было заимствовано в западной культуре и принесено к нам в момент большого культурного взрыва — ​в 1990-е и нулевые годы. Разлом времен и смыслов не мог не привести к смене языка культуры, к смене ее конфигурации и ценностей, к изменению того, что воспроизводила и защищала прежняя культура. «Обнулились» центр, культурный авторитет, иерархия. На их место взгромоздились децентрализация, районирование, горизонтальное равенство: «Более двух десятилетий в России шло агрессивное вытеснение представлений о классике, норме и ценности как «устаревших и тоталитарных», принадлежащих будто бы исключительно недавней советской культуре, парадигмы которой отменило само время». Сегодня же, по мнению автора, мы можем констатировать уже усталость обновленной культуры «от собственной авангардной агрессии».

В книге Капитолины Кокшеневой развертывается драма идей и научных парадигм, которые стали определяющими для судеб отечественной культуры и искусства — ​как в истории, так и в современности.

Говоря о культурной повестке, существовавшей на стыке двух веков, автор показывает, как работали культурные механизмы в изучаемый исторический период, в частности, говорит о деятельности Джорджа Сороса и его структур в России, называя процессы, им вызванные, своеобразной «культурной интервенцией». Именно тогда сформировались два культурных типа: «патриотический» и «либеральный», которые интересно и живо представлены в книге. «Если в культур-патриотическом типе делался акцент на соборном в ущерб личному, персоналистичному, то в либерально-культурном типе, напротив — ​личность рвет все связи с народом и выводится за пределы общего. И только в национальном культурном типе присутствует взаимосвязь, взаимообусловленность личного и государственного, личного и народного», — ​доказывает автор, обращаясь к истории мысли и современной художественной реальности. Вместе с тем Капитолина Кокшенева уверена, что современная культурная реальность в большей степени создавалась на базе либерального грантового проекта. Типично высказывание Глеба Павловского того периода: «Интеллигенция становится национально мыслящей именно в силу того и в той степени, в какой получает гранты и эти гранты продлеваются». Но, поскольку гранты в 90-е давали лишь Сорос и его адепты, «национально-мыслящей такая интеллигенция не стала, вернее, стала не национально-мыслящей» (заключает автор книги).

Конечно, дело не в Соросе, а дело уже в нас, насколько мы понимаем сами себя и свою культуру. Насколько умеем ее наследовать. Именно это представляется важным в книге: громкий призыв автора понимать себя!

Капитолина Кокшенева называет многие проблемные области современной культуры: «театр истории» и «театр.doc», активные создатели которых (наши современники) придерживаются нигилистических позиций и концепций; распад «словоцентрического ансамбля искусств» (определение Г. Прохорова) и доминирование визуальности; проблема встраивания в классику «актуальных смыслов», которые ей насильно навязываются. Критика при этом является убедительной именно потому, что автор знает, помнит и видит перед собой тот опыт осуществленности национальной культуры (Театр Островского, Московский Художественный театр, система Станиславского), знание о котором и позволяет понять себя.

Рассматривая проблемы культурного самосознания современников в рамках концепта «русская культура», автор выделяет несколько важных тенденций. Это сознательная денационализация, когда доминируют требования «отмены всех национальных границ», а культурных — ​прежде всего. Это столкновения и конфликт концепции «открытости культуры» (свободы) и принципов государственности и понимания своего государства.

Русская философия и русская классика, достигшие в XIX столетии своего национального расцвета, позволяют исследователю ввести такие константы русской культуры, как «пушкинская мера», «ноша Ивана».

«Ноша Ивана» — ​это и «невозможность отказаться от своей судьбы и истории своей страны», это доминирование «модуса утверждения» над «модусом критического разложения»; это плодотворный диалог «прошлого» и «современности»; это и понимание того, что «у нас не было дискурса «Прекрасной России», зато в лихие 90-е доминировал дискурс «Ужасной России», где тотальная «критика тоталитарного» подавляла дух настолько, что он не был способен к самообновлению. И все же задача книги не «пожалеть себя», а увидеть тот огромный потенциал, что живет в русской культуре. Вместим ли, вмещаем ли мы, сегодняшние, ее?