Разговоры о прекрасном

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

05.04.2018

Философы, критики, зрители не первое десятилетие спорят о том, что происходит с изобразительным искусством. Переживает ли оно временный кризис или, возможно, мы являемся свидетелями «конца истории»? Так ли уж мастеровиты были художники прошлого или же они использовали разные технические приспособления, о которых со временем забыли? Эти вопросы ставят знаменитые авторы, чьи книги выпущены Музеем современного искусства «Гараж» и издательством «Ад Маргинем Пресс» в рамках издательской программы, посвященной современной культуре.



Дэвид Хокни, Мартин Гейфорд. 
«История картин: от пещеры до компьютерного экрана» 

М.: «Ад Маргинем Пресс», 2017

Британский художник Дэвид Хокни и критик Мартин Гейфорд ведут квазиплатоновские диалоги, пытаясь доказать, что живопись, фотография и кино связаны куда больше, чем принято считать. Прежде всего, их волнует проблема мимесиса: верно ли, что картины или снимки копируют реальность. Философия XX века, деконструировавшая классическое наследие, отвечала на этот вопрос отрицательно. Хокни с Гейфордом приходят к такому же выводу, объясняя, что любая действительность складывается из множества индивидуальных точек зрения и объективность недостижима: «Мы все еще живем в эпоху, когда великое множество изображений, получаемых различными способами, считаются не искусственными, а реальными. Однако «реальность» — скользкое понятие, ведь она неотделима от нас».

В книге подробно анализируется «сконструированность» великих полотен. Хокни опирается на собственную гипотезу, вызвавшую большой резонанс в начале 2000-х: об использовании старыми мастерами оптических приборов вроде камеры-обскуры. Согласно предположениям художника, огромный технический скачок, отличавший представителей Ренессанса, не был возможен без «подпорок» в виде чудо-технологий — сферических зеркал или камеры-люциды. Предположения британца в свое время вызвали восторг широкой публики и негодование критиков, причем страсти не улеглись до сих пор. В целом авторы хотят показать: изобразительное искусство зависит не от минутного вдохновения — это кропотливый труд по «выстраиванию» картины, порой совершенно не отличающийся от работы в графическом редакторе.

Светопись стала логическим продолжением стараний живописцев, изменились лишь средства. Вместо камеры-обскуры появились дагерротипы, пленочные фото и, наконец, цифровые камеры. Авторы выдвигают предположение: единый визуальный язык существует несколько тысячелетий, а технические новинки лишь незначительно меняют его. Тезис спорный, но интересный. Впрочем, с главным выводом книги невозможно не согласиться: «Представление о том, как сделана картина, не объясняет магии творчества».

Артур Данто. «Что такое искусство?» 

М.: «Ад Маргинем Пресс», 2018

Последняя книга Данто, американского философа и теоретика искусства, ушедшего из жизни в 2013-м, предлагает читателю присоединиться к жаркой дискуссии. Можно ли считать искусством «Фонтан» Марселя Дюшана? А «Коробки Brillo» Энди Уорхола — специально изготовленные ящики, напоминающие настоящие упаковки для губок?

Может ли современное искусство говорить о прекрасном? И вообще, является ли категория эстетики обязательной для fine art? Данто, четверть века сотрудничавший как арт-критик со старейшим американским еженедельником The Nation, пытается ответить на эти вопросы, рискуя вызвать раздражение более консервативных коллег. Он справедливо отмечает, что в XX веке произошел крутой перелом: Дюшан избавил понятие искусства от красоты. Означает ли это конец прежнего мира или нужно лишь уточнить старые формулировки? Философ уверен: переживать пока рано. Он ищет целостное определение искусства, которое позволило бы сопоставить совершенно разнородные явления — живопись эпохи рококо и творения авторов XXI века. Задача грандиозная, и в конце концов автор удовлетворяется выявлением одного необходимого признака. По мнению Данто, главное, что содержат картины или инсталляции, — смысл, воплощенный в их физической оболочке. По логике американского мыслителя, опирающегося то на Гегеля, то на Канта, к искусству может относиться даже нечто тревожащее и пугающее. Лучше всего подобные размышления, прочность которых еще предстоит проверить временем, соотносятся с шутливой цитатой из письма философа Чарльза Сандерса Пирса его коллеге Уильяму Джеймсу: «В своих эстетических суждениях я склонен думать, как истинный уроженец Кентукки о виски: возможно, одно виски лучше другого, но все они эстетически хороши».

Иосиф Бакштейн. «Статьи и диалоги»

М.: «Ад Маргинем Пресс», 2018

Сборник текстов искусствоведа, культуролога, экс-комиссара Московской биеннале современного искусства, в основном посвящен перестроечной и постперестроечной эпохе. Настроения той поры хорошо передает следующая цитата: «Была совершенно другая обстановка и другие отношения. Они возникли где-то году в 1987-м, когда было совершенно непонятно, что можно, что нельзя. Было ощущение полной свободы. Казалось, что самые абсурдные идеи можно было воплощать. Тогда мы, представители московской концептуальной школы, думали, что мы победили. Мы делали «правильное» искусство, а вот эти все члены Союза художников — нет». Книга содержит описание кураторских проектов Бакштейна. Их участниками были Владимир Сорокин, Илья Кабаков, Константин Звездочетов, Павел Пепперштейн, Дмитрий Пригов и многие другие, чьи имена до сих пор на слуху. Места для выставок порой выбирали самые экзотические, вроде Сандуновских бань или Бутырской тюрьмы. Наряду с текстами сборник включает в себя и иллюстрации, показывающие, как именно выглядели экспозиции. Бакштейн, подобно многим коллегам, отдавал предпочтение не художникам-«ремесленникам» (владевшим традиционными навыками), а представителям «мусического искусства»: первостепенным на подобных выставках становились тексты, объяснения, развернутые экспликации. Тем, кому подобные вещи близки, будет любопытно окунуться в 90-е, когда недавний андерграунд получил право голоса. Остальные наверняка найдут, что статьи Бакштейна интереснее, глубже и тоньше его же проектов.