Дарья ЕФРЕМОВА

01.12.2016

Вышедшая в издательстве «Молодая гвардия» книга о яркой, богатой событиями жизни Героя Советского Союза, врача-хирурга, руководителя союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца Надежды Троян уже успела полюбиться читателям. «Культура» побеседовала с автором, писателем, историком разведки Николаем Долгополовым. 

культура: Героями Ваших предыдущих монографий становились корифеи нелегальной работы — Рудольф Абель, Геворк Вартанян, Ким Филби. И вдруг Надежда Троян. В возрасте 22 лет в оккупированном Минске она организовала ликвидацию гауляйтера Белоруссии, а потом, кажется, вовсе не была связана со спецслужбами, трудилась хирургом в Первом мединституте.
Долгополов: Надежда Викторовна была потрясающим человеком — смелая, талантливая, харизматичная, а главное, очень скромная, несмотря на все свои успехи и серьезные посты. Конечно, личность такого масштаба всегда интересна: история подвига, операции по ликвидации Вильгельма Кубе, не раз экранизирована — на ее основе сняты художественный фильм «Часы остановились в полночь» и историко-документальная кинолента «Убить гауляйтера. Приказ для троих». И все же этой книги не было, если бы не сын Надежды Викторовны Алексей Васильевич Коротеев-Троян, известный кардиохирург. Он позвонил мне, хотел, чтобы именно я написал о его маме. Я сомневался, а как это сделать? Архивных материалов почти нет, только большой альбом с фотографиями, несколько сотен снимков. Решили работать так: Алексей Васильевич рассказывал, я записывал, потом публиковались статьи в «Российской газете» и интернете. Стали приходить отзывы, читатели ждали продолжения, но материала все равно не хватало. И тогда мы написали письмо в ФСБ с просьбой предоставить информацию. Нас вежливо приняли и обещали рассекретить документы. Причем сделали это довольно быстро. Среди рассекреченных документов обнаружилась интереснейший протокол: суровый допрос 22-летней Нади Троян накануне триумфального награждения Звездой Героя Советского Союза в Кремле. После того как она с двумя соратницами совершила акт возмездия, — а Кубе был кровавым палачом, отдавал приказы на уничтожение сотен тысяч мирных жителей, — ее очень серьезно допрашивали уже наши спецслужбы. Меня поразило, как спокойно и честно Надя отвечала, хотя вопросы — очень непростые, иногда даже провокационные. Она же находилась на оккупированной территории, работала у немцев, а в годы войны на это смотрели с большим подозрением.

культура: Но ведь она действовала по заданию партизанского отряда?
Долгополов: И разведки. Так пришлось это еще раз доказывать. В годы войны Надя была резидентом оперативной группы «Артур» в Минске. В партизанский отряд умоляла зачислить еще осенью 1941-го, когда Белоруссия уже страдала под оккупантами. Надежду выслушали, ее патриотизм одобрили, однако командир сказал, если она останется служить у немцев, будет больше толку. Да, но и намного больше риска. И Надя, не испугавшись, действуя смело, иногда просто немыслимо рискованно, оказалась очень эффективным резидентом: доставала важные документы, предупреждала о карательных операциях. Служа у немцев, спасла партизан: услышала, как предатель выдал место расположения партизан, немцы тут же решили послать в лес карателей, а наш отряд, только набиравший силу, еще не был готов к бою. Полицаи привели немцев в лагерь, но наши успели уйти. Враги нашли лишь партизанское, как тогда говорили, кострище. И вскоре после этого Наде поручили ответственное задание — найти человека из ближайшего окружения Кубе... 

культура: Гауляйтера ведь пытались уничтожить несколько раз, и все безуспешно. 
Долгополов: Думали, он заговоренный. К сентябрю 1943 года совершили 12 покушений. Однажды партизаны сообщили о его выезде из Минска в отдаленный район Белоруссии, в Москве подняли дальнюю авиацию. Летчики не промахнулись, выжгли лес, где должен был появиться гауляйтер. Но Кубе не приехал — по дороге переменил планы. 

Надя добралась до челяди, обслуживавшей высокопоставленного нацистского мерзавца, познакомившись с горничной Еленой Мазаник. Завербовать ее было не так просто — Елена старше на восемь лет, опытнее, с чего бы ей доверять девчонке, предложившей уничтожить Кубе.. Представьте, как рисковали обе: Елена не была на сто процентов уверена, что Надя не подослана к ней немцами, а Надя — что Елена не приведет на следующую встречу гестаповцев. Когда Надежда и Мазаник обговорили все детали покушения, в группе «Артур» приняли решение уничтожить Кубе с помощью мины с часовым механизмом. Мину из Москвы доставила другая разведчица — Мария Осипова, а Мазаник установила ее в спальне гауляйтера. И ночью фашистский палач взлетел на воздух. Гитлер объявил трех русских девушек личными врагами, а Сталин, убедившись, что вся тройка разведчиц проявила героизм, распорядился: «Дать всем трем девчонкам Золотые звезды Героев.  

культура: И эта Ваша новая книга, говорите, не ограничивается разведкой? 
Долгополов: Не только. Понимаете, военный подвиг не был пропуском в рай, это даже не олимпийское «золото» сейчас — завоевал и всю жизнь получаешь стипендию от государства. Еще во время войны, в 1943-м, Надежде пришлось начинать с чистого листа. Она поступила в медицинский институт, стала хирургом. Бывало непросто, работала на полторы ставки врача, чтобы содержать двух маленьких сыновей. Ее муж, военный корреспондент и кавалер трех боевых орденов Василий Коротеев, вернулся с фронта израненный, подолгу лежал в госпиталях. Он и умер рано — чуть за 50. Алексей Коротеев-Троян вспоминает, что мама никогда не теряла присутствия духа. Если же отец подолгу болел, иногда применяла разведнавыки, чтобы провести к нему сына — тогда в медучреждения не очень-то пускали. Пробирались на территорию больницы через заборы, проникали в палату и устраивали отцу праздник.

культура: А потом она стала председателем советского Красного Креста.
Долгополов: Да, и вела на этом посту огромную работу. По всему миру открывала госпитали, где могли лечиться бедные. Устанавливала важные политические связи — в том числе с руководителями стран, с которыми мы находились в прохладных отношениях. Дружила с фрейлиной английской королевы, четой испанских монархов, императором Эфиопии, с Фарах Пехлеви, женой иранского шаха. К этим людям было не так просто подойти сфотографировать, а Надежда Викторовна с ними чай пила. Она могла найти общий язык с кем угодно, хоть с нянечкой в больнице, хоть с коронованной особой — и со всеми держалась одинаково спокойно, ровно, доброжелательно.

Прожила почти до 90 лет. И нам с Алексеем Коротеевым очень хотелось, чтобы Надежду Викторовну Троян помнили.