Дарья ЕФРЕМОВА , Вологда

28.10.2015

В Вологде завершились II Всероссийские Беловские чтения, собравшие писателей, литературоведов и музейщиков со всей страны. Десятичасовой литературный марафон, ретроспектива кинофильмов, презентация научного сборника, доклады, перемежаемые самыми живыми воспоминаниями. Главным событием стало открытие музея-квартиры писателя по адресу Октябрьская улица, дом 10.

— Подождете пять минут? Пять минут, и я в вашем распоряжении! 

Сотрудники нового вологодского музея сбились с ног. С момента открытия не прошло и двух дней, а у Белова побывали сотни посетителей. Вологжане, москвичи, петербуржцы, ярославцы, череповчане. Домофон сломался, на лестнице перегорел свет, а люди все идут и идут... 

Ждать здесь — одно удовольствие. Такой уютный, наполненный и общительный этот дом. Можно усесться в просторное, немного продавленное бархатное кресло, включить лампу с круглым абажуром, открыть какую-нибудь книгу — тут более пяти тысяч томов. А еще хочется рассмотреть развешенные по стенам холсты. Заснеженные деревенские пейзажи, поля, стога, елочки, церквушки — Василий Иванович скупал работы многочисленных друзей-художников, чтобы их поддержать. Легко представить, как совсем еще недавно здесь собирались настоящие гости. Спорили, шутили, философствовали, играли в буриме. В бронзовых подсвечниках мерцали свечи, на столе появлялся гжельский чайный сервиз...

Относиться к числу вхожих в дом Беловых было, конечно же, большой честью, которой удостаивались не все. Василий Иванович мог запросто впустить какого-нибудь харовского ходока, да еще по его просьбе начать названивать по инстанциям с требованием, чтобы прислали комбикорма или, скажем, гвоздей. Но вот в общении был очень избирательным, протекций и вовсе не составлял. 

— За всю жизнь написал только одно предисловие и дал одну рекомендацию в Союз писателей, — рассказывает экскурсовод, научный сотрудник музея-квартиры Сергей Тихомиров. Редактор «Книжного наследия», когда-то он работал над беловским многотомником. И да, входил в ближний круг.

— На улицах его узнавали? 

— Еще бы. Его все уважали, а некоторые даже побаивались. Маленького роста, ходит с палкой, смотрит изучающе. Глаза голубые, «зрачки как крючки». А то и прикрикнуть может, так, что на другом конце города окажешься...

В том, что, вспоминая Белова, вологжане нет-нет, да и перейдут на настоящее время, ничего странного. Для многих он — словно живой. Прогуливается по Октябрьской улице и Старому рынку, ездит на «Ниве» в издательство за тиражами, пьет чай в редакции местной газеты, что-то рассказывает. «Записать бы, да времени не было», — станут потом сетовать журналисты. А то неожиданно ловко для своих лет протискивается в переполненный автобус. Здоровается со знакомыми. И вдруг подвыпивший мужик: «Плохо пишешь, Вася!» Он лишь усмехнется: «Прости уж, как умею». 

К знаменитому писателю, народному депутату, Почетному гражданину города Вологды частенько приставали: лезли с дурацкими и просто ненужными разговорами, вопросами. Чтобы хоть так прикоснуться, стать заметными на мгновение, а может, и похвастать: «Да я Васе Белову сказал…»

Нынешние Беловские чтения — вторые во всероссийском масштабе. 

Приехали писатели, режиссеры, педагоги и библиотекари из десяти регионов, участвовали эксперты ведущих вузов страны — МГУ, СПбГУ, ИМЛИ. В общей сложности на научной конференции было представлено около 70 работ. Добавилась большая фестивальная программа — литературный марафон, спектакли, концерты, конкурс детского рисунка, а в кинотеатрах «Ленком» и «Салют» прошла ретроспектива фильмов, снятых по произведениям Белова — «Африканыч», «Плотницкие рассказы», «Целуются зори», «По 206-ой», «Все впереди». Руководитель Международного кинофорума «Золотой витязь», известный режиссер и актер Николай Бурляев вручил руководству киноцентра «Вологда» сертификат на показ 30 фильмов современных режиссеров, а в ходе научной конференции городу присвоили статус третьей литературной столицы России. Мы бы хотели, — подчеркивали представители местной администрации, — чтобы Василия Ивановича вспомнили в каждом доме, в каждой семье. Чтобы перечитывали его книги. 

— На самом деле, Белова у нас никогда и не забывали, — говорит заместитель начальника департамента гуманитарной политики Вологды Ирина Султаншина. — Чтения, пусть и не такие статусные, проводятся в городе более десяти лет. В 2005 году при Детской областной библиотеке был открыт первый центр Белова. Сам Василий Иванович, тогда еще бодрый и активный, принимал в нем самое живое участие. Желающие пообщаться с ним просто не помещались в небольшой комнатке. С каждым годом количество участников росло: сначала приходили ученики одной-двух школ, потом пяти, семи, восьми. Вскоре присоединились и взрослые — гуманитарии, технари, студенты, бизнесмены, рабочие, домохозяйки и депутаты.

Вот и на сей раз поучаствовать в десятичасовом литературном марафоне, проводившемся в библиотеке имени Бабушкина, решили самые разные — по возрасту, профессии и социальному статусу — люди. Для чтений выбрали «Лад» — одну из самых крупных вещей писателя. 

— Опасались, если взять книгу потоньше, текста на всех желающих просто не хватит, — организатор марафона Мария Перетягина подводит меня к комнатке, где идет запись. — Сначала все очень волнуются, некоторые до последнего момента думают, что так и не решатся, но выходят все необычайно воодушевленные. Читать Белова — радость и драйв. 

Деревня Тимониха, «издавна трудолюбивая и голосистая», сейчас обезлюдевшая, с пустыми избами — заключительный пункт программы Беловских чтений. Музея как такового нет. Зато есть литературный туристический маршрут, открывшийся в 2007-м: дом Белова, родительский и гостевые, баня, Сохтинская Николаевская церковь, та самая, где Василия Ивановича крестили и на восстановление которой он потратил всю Аксаковскую премию, Сохтинское озеро.

Деревня, совсем как у Пушкина, была его рабочим кабинетом. А банька и вовсе культовым местом: всех гостей обязательно вели в парную. Потому что человек должен быть душой чист, физически крепок и сердцем добр. А люди здесь собирались знаменитые: Александр Яшин, Николай Рубцов, Валентин Распутин, Федор Абрамов, профессор Токийского университета Васэда Рехэй Ясы. Бывал тут, конечно, и закадычный друг Макарыч. 

«Мужчина, конечно, хороший. Но уж больно худ, — вспоминала о Шукшине мать писателя Анфиса Ивановна Белова. — Тонкий — что жердь…Сидит на лавке, молчит, молчит. И отчего в нем эта худоба? На работе ли высох? Или его тогда болезнь съела? Не знаете? Да и где теперь знать… Родом он из Сибири. А как я замечала, нравилось ему здесь: места наши, вода. Пироги еще мои хвалил».

В книге «Тяжесть креста» Белов описывал первую их с Шукшиным поездку в Тимониху. «Осенью, кажется, 1964 года после очередного нервного срыва он безуспешно гасил свое отчаяние сухим вином. Мне хотелось хотя бы на время оторвать его от семейного дискомфорта, от недружелюбной киношной среды, и я предложил ему поехать ко мне в деревню. Он согласился охотно». 

Сначала на пригородном поезде до Кадниковского, затем на мотовозе, последние 12 километров пешком. «Было приятно, что Макарычу стало веселее в моем лесу. Вскоре гость совсем повеселел. На Дне колхозника плясал среди баб, да так старательно и вдохновенно, что игравший на гармошке Иваныч даже сбился с ритма. Но на радостях тут же выправился и заиграл еще чаще».

Много у уроженцев алтайской и вологодской глубинки было общего: песни, пословицы, названия упряжки и утвари, пляска... Узнаваемыми и родными казались эти места Валентину Распутину и Александру Яшину. Друг и учитель Белова, знаменитый поэт отдыхал здесь душой, когда чувствовал, что «все осточертело». Ходил с водоносом на речку, пил чай из термоса у стога сена, охотился на тетеревов. Яшин был первым, кто увидел в Васе «глубинный, от пупка, природный талант» и умение писать правду о деревне «простую и мудрую, трогательную до слез». 

Чучело здоровенного тетерева встречает экскурсантов в холле мемориальной вологодской квартиры. Возле красуются нарисованные любительской рукой елочки с Бобришного угора (уже тяжело больной Яшин просил Белова привезти одну из этих елочек). В спальне вдовы писателя — компьютер первого поколения, подаренный когда-то губернатором. На столе в кабинете у Белова — машинка, рукописи, статуэтка Пушкина, диктофон. И еще книги, картины, иконы. Есть канонические образы в массивных окладах, а есть и совсем непривычные, народные. Краснушки с полным сонмом святых, почитаемых на Русском севере. Харовская Богоматерь, написанная неизвестным народным мастером. Эти иконы писатель собирал на чердаках заброшенных деревенских домов. «Он как искусствовед очень силен, он как народный мастер очень силен, он пытается донести до нас все то самое потаенное, что есть в народе», — говорил о нем Валерий Ганичев. 

О самобытности, лирической глубине, подвижничестве и искренности таланта Белова говорили и многие из докладчиков. А его ученик, вологодский прозаик и журналист Дмитрий Ермаков, вспоминал, как, узнав о смерти Василия Ивановича вдруг отчаянно завыл последний мужичок в одной из заброшенных вологодских деревень: «Скончался наш защитник, на кого покинул»...