Дарья ЕФРЕМОВА

16.09.2015

«Приходилось ли Вам публиковать книгу, которую Вы считали откровенно плохой?» — вопрос, когда-то возмутивший саму Агату Кристи, то и дело задают ее последовательницам. К 125-летию со дня рождения писательницы «Культура» начиталась современных женских детективов и сравнила их с классическими образцами.  

Фуа-гра из топора 

Друзья зовут ее Лампой. Хотя на самом деле она Ефросинья, но в части книг Евлампия. У нее две кошки — Семирамида и Пингва, а еще кот Клаус, мопсы Ада, Муля, Плюша, Феня, Капа, стаффордширский терьер Рейчел, дворняга Рамик, жаба Гертруда, дочь Лиза, приемный сын Кирилл, которого подбросила уехавшая в Америку подруга Катя и пара хомячков. За Лампой ухаживает подполковник милиции, но она не торопится: как-никак четыре раза была замужем. Выйдет и в пятый, если автору или издательству не надоест персонаж. Тогда появится кто-то другой — такой же нелепый, обаятельный, до боли знакомый. Чаще всего, это человек мирной, даже творческой профессии, не имеющий никакого отношения к сыску. Например, журналистка или преподавательница французского, втянутая в криминальную интригу совершенно случайно. Вышла, скажем, выпить капучино в кафе возле дома, а тут — бац! — мужик за соседним столиком «двинул кони». Только надкусил круассан и поминай как звали... А звали его Сергеем. Или Матвеем. И был он крутой бизнесмен. Носил ботинки от Гуччи, ездил на Бентли, дарил жене розы...  

Что ж, авторов можно сколько угодно ругать за многословие, слабую стилистику, обилие подробностей и излишнюю увлеченность любовной линией. «Мышечный тонус» — а именно это, по выражению основоположника жанра Эдгара По, и есть самое главное в детективе — у них в норме. Простоватая завязка? Получите запутанный сюжет с множеством действующих лиц, среди которых не так-то легко понять, «кто фашист». Коварная бывшая, серая мышка-коллега, алкоголичка из соседнего подъезда или бабушка божий одуванчик. Другая сильная сторона сочинительниц остросюжетных романов — узнаваемость, если не сказать, архетипическая наполненность характеров. В отличие от язвительной старой девы мисс Марпл, наша Даша (Стеша, Виола, Алекс из Парижа) не наделена острым как бритва умом. Она прямо как сказочный Иванушка-дурачок — заблуждается, суетится, делает «неправильные» ходы, но всякий раз попадает в точку. Почему? Да потому, что Дашка (Вилка, Стешка), не в обиду эгоцентричному Эркюлю Пуаро, бесхитростная. А главное, добрая. Любит животных, всем помогает. В доме временно обитает неприкаянная подруга детства со всем семейством, а еще там есть телефон, по которому день и ночь звонят коллеги. Да... Чуть не забыли! С подругой-то наша героиня недавно поссорилась. У той, понимаете ли, был любовник Саша, но он женился на Тане, а тут еще ФСБ инсценировало убийство адвоката Литягина и ей пришлось скрываться под именем Виолетты Тарановой. После этого она встречалась с Константином, и выяснилось, что Сашу на Тане насильно женили. Вы еще следите за сюжетом? Даже если вычеркнете из круга подозреваемых котов и бульдогов, все равно не догадаетесь, кто убийца...

Шекспир и Библия

Плохо ли это, хорошо ли, достойно внимания серьезных критиков или нет, но детектив — самый популярный литературный жанр в мире. Тиражи одной Агаты Кристи — более двух миллиардов экземпляров, чаще издавали только Шекспира и Библию. Разумеется, такой успех приносил автору серьезные дивиденды. У королевы детектива, как известно, было восемь домов, в которых она практически и не жила — только обставляла и иногда использовала в качестве декораций для новых сюжетов. А злые языки... О том, что в ее книгах все предсказуемо, говорилось не раз. Убийство в загородном доме при очень странных обстоятельствах? Значит, «постаралась» женщина. Подробное описание внешности светского красавца, самолеты, яхты, автомобили? Ставьте на мужчину...

Кажущаяся примитивность жанра (вкупе с финансовой состоятельностью беллетристов) породила завистливые шуточки и у нас. Забейте в поисковик «Как написать детектив» и тут же получите тысячу советов. «Придумайте героя. Добавьте любовную линию, смешав в одну кучу историю о Золушке, Синей Бороде, Ромео и Джульетте и Снегурочке. Найдите преступление. Используйте для этого прессу и интернет. Поищите дома предметы, которыми может воспользоваться убийца. Будьте осторожны: шумовка, маникюрный набор, замороженные котлеты — это уже было». 

Конечно же, Агата Кристи не списывала из сети коллизий — они просто роились у нее в голове, дежурила ли она в аптеке или проводила вечера дома за рукоделием. К своим героям искренне привязывалась. Бельгийский сыщик с именем древнегреческого героя (Эркюль по-французски Геракл), маленький, пузатый, с кошачьими глазами и крашеными усами, которыми он страшно гордится, был для нее почти реальным человеком — она им то восхищалась, то вдруг начинала ненавидеть, называя «напыщенным, надоедливым мерзавчиком». А вот мисс Марпл писательница всегда любила, хотя и над ней посмеивалась. «Старая, умная, традиционная английская леди» напоминала ее бабушку,  которая «была беззлобным человеком, но всегда ожидала самого худшего от всех и вся, и с пугающей регулярностью ее ожидания оправдывались».

Но самое главное: виртуозно изготовляя яды, спихивая несчастных со скал или заставляя их лезть в петлю, Кристи ратовала за нравственность. «Детектив был рассказом с моралью, — вспоминала она в автобиографии. — Как и все, кто писал и читал эти книги, я была против преступника и за невинную жертву. Никому в голову прийти не могло, что наступит время, когда детективы будут читаться из-за описываемых в них сцен насилия, ради получения садистского удовольствия от жестокости…»

О великой иллюзии и засохшей пасте

Классический детектив — это история о Шерлоке Холмсе, Ниро Вульфе или хоть о том же Эркюле Пуаро. Сыщик, неспешно распутывающий интригу. Современная остросюжетная проза — с наивной героиней и кучей бытовых подробностей или крутой гангстерский экшн с реками крови, брутальными антигероями и роковыми красотками — вписывается в определение жанра с большой натяжкой. Да и одна ли Агата Кристи вдохновила писательниц? Еще и Иоанна Хмелевская, если говорить об ироническом детективе в духе Дарьи Донцовой, Галины Куликовой и Полины Дашковой. А, может быть, «черный» американский детектив Чейза, Чандлера и Спиллейна? Обаятельная преступница, хладнокровно рассчитывающая необходимые для достижения неправедной цели комбинации и выходящая сухой из воды, плохие и хорошие парни, стреляющие с двух рук, и жертвы на каждой странице — излюбленный прием Татьяны Поляковой («Тонкая штучка», «Мой друг Тарантино»). Книги Татьяны Устиновой критики и вовсе затрудняются классифицировать — названные «современным женским детективом» они в равной степени могут претендовать на звание «современного любовного романа», поскольку грани у писательницы стерты. Вроде бы все как положено: убийство, ограниченный круг подозреваемых, даже красивый антураж («картины, резные столики и полосатые чипенддейловские диваны, громадная люстра, низвергавшаяся с потолка хрустальным водопадом») и — красной нитью тема одинокой женщины, заслуживающей простого счастья. Она его, конечно, получит (принц ходит где-то рядом), но прежде распутает коллизию, круговорот неподвластных, непонятных, пугающих обстоятельств. Канон волшебной сказки, где вполне предсказуем счастливый финал. 

Вообще, писательниц привычно ругают. За пейзажи — сводки погоды, редуцированные под место действия декорации, — подвалы, квартиры, какие-то чудовищные склады. Авторам не первого ряда попадает еще и за метафоры, вроде «я выдавила слово, как залежавшуюся зубную пасту из тюбика» или «приехала домой разбитая, словно то корыто, что так много попортило крови старику из пушкинской сказки». 

Эстетов разочаровывают и заполняющие сюжетные дыры диалоги, напоминающие разговор глухих. «Даша, — громко сказал Вадим, появляясь в прихожей, — мы сейчас едем за материалом. Нина, собирайся!» Дверь ванной приотворилась, высунулась голова Нади: «Не пожрамши двинетесь? Язву заработаете. Я куриные котлетки сделала, пюре и салатик из свеклы с чесноком». — «Можно перекусить, — согласился Вадик. — Люблю картошечку!» Нина сдвинула брови: «Где продукты взяла?» Надя вышла из санузла: «Ругаешь меня постоянно, воспитываешь, а зря. Вовсе я не дармоедка. Вот, гостинцев привезла, тащила на себе здоровенные сумки. Курочку у бабы Кати купила, а свеколка, чеснок и картошка из нашего огорода». 

Казалось бы, что тут общего с Агатой Кристи? Как говорила в одном интервью Александра Маринина: «Общего — ничего. Вообще. Кроме того, что она — женщина и я — женщина. Разве что необходимость выдумывать запутанные преступления? Ведь реальные уголовные дела состоят из жуткой скуки и рутины. Выпили — поссорились — один ударил, другой упал». 

Будничные истории, пусть и с криминальной шарадой, не пользуются спросом у читателей. Потому есть в этих романах что-то надбытовое, идеалистическое, отображающее, но не копирующее реальность. Как и у Кристи, — иллюзия. Зрелищный аттракцион, наделяющий обычного «маленького человека» сверхсилами. Иначе домохозяйке, старой деве или даже репетитору по французскому не распутать клубка жутковатых обстоятельств... Такое возможно только в магическом пространстве. А за иллюзию можно простить многое — болтовню про бульдогов, подруг и любовников. И даже засохшую зубную пасту.