Турецкий гамбит
28.11.2014
В первый день зимы Владимир Путин посетл Турцию, где провел переговоры с Реджепом Эрдоганом. Встреча назрела и, вероятно, состоялась бы раньше, поскольку от позиции наших соседей во многом зависит разрешение украинского кризиса (Анкара может, например, «закрыть» Черное море для третьих стран, а также имеет большое влияние на крымско-татарскую общину). Однако летом турецкий лидер был с головой погружен в собственную избирательную кампанию — он приступил к исполнению президентских обязанностей только 28 августа.
Отношения между нашими государствами оставляют много вопросов, часть из которых носит принципиальный характер. Недавно турецкие вооруженные силы получили разрешение парламента на проведение боевых операций за рубежом. Кроме того, был снят запрет на размещение в Турции иностранных армейских контингентов. Анкара таким образом поддержала намерение США оккупировать Сирию под предлогом борьбы с группировкой «Исламское государство». Однако, приняв сторону Вашингтона, турки укололи Москву. Конечно, и МИД, и госдеп солидарны в том, что террористы представляют угрозу и должны быть остановлены. Но вторжение США или НАТО в пределы Сирии без согласия действующего президента Башара аль-Асада наши дипломаты считают незаконным.
Для Эрдогана, напротив, устранение Асада является желанным вариантом. Примеряя на себя османские сапоги, Турция пытается показать соседям (прежде всего Ирану), кто в ближневосточном доме хозяин. Не менее важно, что при таком раскладе по сирийской территории можно будет проложить трубу, по которой в Турцию и Европу устремится «голубое топливо» из Катара.
Дело в том, что растущая турецкая экономика отчаянно зависит от импорта энергоресурсов. Пытаясь решить проблему, Анкара регулярно задевает российские интересы. Нынешней осенью премьер Ахмет Давутоглу посетил Азербайджан, где принял участие в церемонии закладки Трансанатолийского газопровода (TANAP). «Анкара заинтересована в том, чтобы через ее территорию шли в Европу углеводороды, которыми ЕС пытается заместить российские поставки, и в этом вопросе не учитывает и не будет учитывать интересы Москвы», — разъясняет президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский.
С другой стороны, в Москве, безусловно, оценили сдержанную реакцию Эрдогана на крымский референдум. А ведь если копнуть историю, именно этот полуостров веками оставался камнем преткновения в российско-турецких отношениях. Более того, все годы, пока он находился в составе «незалежной», Анкара в любой момент могла предъявить на него свои претензии. Согласно сведениям турецких СМИ один из секретных протоколов Кючук-Кайнарджийского мирного договора, подписанного в конце XVIII века между нашими империями, гласит буквально следующее: если Крым объявит о независимости или войдет в состав какой-нибудь третьей страны, Турция автоматически восстанавливает свою юрисдикцию над полуостровом. Недаром же, начиная с 1991 года, крымские татары получали от Анкары существенное финансирование на строительство дорог, мечетей, на культурные проекты. Есть мнение, что турецкие политики всерьез рассматривали вариант отделения региона в свою пользу — в случае ослабления Украины...
Впрочем, даже учитывая столь драматические противоречия, сегодня российско-турецкий диалог имеет реальную перспективу. Благодаря санкциям ЕС, Турция де-факто становится нашим ведущим торговым партнером. «Мы не входим в ЕС и соответствовать его санкционной политике не обязаны», — напоминает Хабибе Оздал, сотрудница турецкого Института международных стратегических исследований. Не менее определенно на Всемирном экономическом форуме в Стамбуле высказался министр энергетики Танер Йылдыз: «Несмотря на различные мнения Турции и России относительно политического кризиса на Ближнем Востоке, включая Сирию, нашим приоритетом является взаимозависимость». На днях г-н Йылдыз и глава «Газпрома» Алексей Миллер подписали соглашение о новой цене и дополнительных поставках «голубого топлива». Нельзя также не упомянуть, что Россия продолжает возведение в Турции первой в этой стране АЭС.
По мнению аналитиков, трудности двусторонних отношений компенсируются схожестью характеров и управленческих методов Путина и Эрдогана (его называют «ближневосточным Путиным»), равно как их общим желанием ограничить влияние США в мировой политике. (Эрдоган открыто обвинял Вашингтон в организации массовых беспорядков в Стамбуле.) Вряд ли, конечно, получится расставить все точки над «i» уже 1 декабря. Но курс на «взаимозависимость», когда партнеры стараются миновать расхождения за счет форсированного сотрудничества в иных отраслях, без сомнений, несет нашим странам существенные экономические выгоды. Будем надеяться, что попутно удастся со временем примирить и принципиальные политические разногласия.
