И все хорошее в себе доистребили

Егор ХОЛМОГОРОВ, публицист

19.04.2018

«Саша не со зла» — такое оправдание нашла для своей дочери мама девочки из города Тара: подростки разместили в Instagram фото, на котором они жарят крабовый шашлык на Вечном огне. Мол, в самом деле, что тут такого — дети никого не намеревались обидеть или оскорбить чьи-то чувства и память, просто хотели немного хайпануть и заработать лайков. Приятно же, когда ты открываешь Instagram, а у тебя там много маленьких розовых сердечек и комментарии: «Круто! Пиши еще!»

Нельзя сказать, что наши дети беспамятны, глупо морализировать: мол, нет у них ничего святого, они не уважают прошлое. В подавляющем большинстве случаев это не так. Проблема не в том, что малолетние «шашлычницы» «со зла», а в том, что и мы, взрослые, постепенно отучаемся понимать, что такое зло. Каково его определение в эпоху хайпа и лайка? Когда юноша жестоко убил жившую с ним в одной квартире девушку, надругался над трупом, выложил все это в интернете, а после покончил с собой — это, конечно, чудовищно. Тем не менее его историю лайкали, а у самого поступка нашлась масса апологетов, решивших обвинить во всем жертву.

Когда парень из Стерлитамака несколько месяцев публикует «ВКонтакте» видео, посвященное расстрелу учеников в американском Колумбайне, а потом идет в свою школу, ранит одноклассников и учительницу, устраивает поджог, а потом втыкает себе в шею канцелярский нож — перед нами зло. И вместе с тем — история, которая набирает лайки.

В случае с маленьким «незлом» в Таре подростки отлично понимали, что делают что-то как минимум запретное, нравственно неоднозначное и скандальное, — вряд ли у них дома не было газа и не похоже, что они голодали. Им хотелось сделать циничный жест ради хайпа. Совершили гадости и лайки заработали. А вместе с ними получили еще и неприятности от возмущенной общественности. И это хорошо. Но баланс одобрения и недовольства пока не очевиден — лайки уж больно притягательны.

Маленькое «незло» надувается прямо на глазах и становится большим «незлом», а то и огромным непоправимым злом именно в поисках недорогостоящего социального признания. А это один из основных мотивов любой человеческой деятельности. Нам и в самом деле важно показать миру, что мы существуем, обратить на себя внимание любой, даже варварской, ценой.

Разумеется, зло творилось во все времена. И у нас нет никаких оснований считать, что сегодня оно стало циничнее и наглее, чем в былые времена. Если почитать о преступлениях военщины в эпоху Тридцатилетней войны в XVII веке или о проделках наемников французского короля в веке XIII, то, скорее, можно предположить обратное — в целом мы стали гуманнее.

Зато информационное общество сегодня способствует повышению самооценки с помощью зла. Делай дурное публично — и тебя непременно кто-нибудь похвалит. Что бы ты ни совершил, соцсети обязательно разделятся на твоих сторонников и противников. Вспомним «Прирожденных убийц» Оливера Стоуна и Квентина Тарантино, где едко высмеивался создаваемый СМИ ради повышения рейтингов культ серийных убийц Микки и Мэлори. Толпы идиотов, стоящих с плакатами: «Kill me, Miсkey!», уже тогда намекали на то, что возможен публичный культ зла. Но жизнь оказалась еще саркастичнее Стоуна — по всем Штатам появились реальные маньяки, подражатели Микки и Мэлори, и фильм поспособствовал росту жестокости в мире.

Но то было еще в телевизионную эпоху, когда между злодеем и публикой стояли мастера медиатехнологий, которые решали: где будет сенсация, а где — заговор молчания. Соцсети с их лайками открыли для публичного зла новые перспективы. Теперь не надо пытаться обращать на себя внимание медиаменеджеров. Просто хайпани как следует на YouTube и в Instagram — и медиа сами придут. Каждый человек теперь сам кузнец своего хайпа.

Раньше человек, творя большое или маленькое зло, ожидал осуждения и наказания. Государство было инструментом возмездия для тех, кто преступил Божию и человеческую правду. «Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое», — писал апостол Павел. Чтобы твое преступление похвалили, необходимо было средствами готтентотской морали вписать его в круг общественного добра: «я делаю зло врагам нашего народа, класса, мировоззрения», «я делаю зло злодеям», «я часть силы той, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»...

От этой дани добродетели зло сегодня освободилось. Атмосфера шоу, в котором и «хороший», и «плохой», и «злой» одинаково одобряются и доставляют удовольствие, перетекла из профессионального кинематографа в любительское видео. Негодяй, снимая свои поступки на камеру, не является злодеем ни для кого, кроме его жертв и правосудия. Для остальных он — актер, развлекающий их, и они радостно жмут лайк: «Жги, парниша! Давай еще!» На интересно сделанную гнусность и денег подкинут. Зло стало социально самоокупаемым.

Именно это страшно в случившемся, как и во многих других, гораздо более серьезных историях. Шашлычки, может, жарили «не со зла», а вот, собирая этому подростковому цинизму лайки, сделали свой вклад в то, что большое зло стало в нашей жизни еще более домашним.

Общество доистребляет в себе все то хорошее, что оставалось в нем благодаря столетиям гуманизма и просвещения. Причем не со зла, не за понюшку табаку, а просто так. Добро слишком медленно, старомодно, плохо продается и мало кому интересно. Но пока еще держит последние рубежи обороны. Надолго ли?


Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции