Александр Зайцев: «Жалею, что ушел в чиновники»

Дмитрий ЕФАНОВ Георгий НАСТЕНКО

07.06.2017

16 июня отпразднует 65-летний юбилей выдающийся фигурист Александр Зайцев. Их дуэт с Ириной Родниной в парном катании до сих пор считается эталонным. Тренерский гений Станислава Жука соединил лед и пламень, это принесло стране два олимпийских «золота» и шесть побед на чемпионатах мира.

культура: Знаете ответ, почему Жук выбрал именно Вас партнером действующей олимпийской чемпионки?
Зайцев: Первая моя напарница, Галина Блаженова, внешне сильно напоминала Роднину. Подозреваю, что Станислав Алексеевич — это сходство заметил и задумал создать нашу пару с Ириной. После Олимпийских игр 1972 года в Саппоро, когда стало ясно, что дуэт Роднина — Уланов распадается, Жук пригласил меня.

культура: Одна девушка могла на Вас сильно обидеться за такое решение…
Зайцев: Понимаю вопрос. Речь о Карелиной. Она каталась с Георгием Проскуриным. Я с ними крепко дружил. Получив предложение от Жука, решил посоветоваться с Галей. Она поддержала. И лишь много лет спустя узнал, что в тот момент Проскурин собирался уходить из спорта, а Карелина хотела выступать вместе со мной. Галина тогда поступила благородно и где-то в ущерб себе.

культура: За кем было последнее слово в выборе музыкального сопровождения?
Зайцев: Мы с Ириной сами искали подходящие композиции, тренеры тоже подключались. Это в равной степени относится к Жуку и Татьяне Тарасовой. Так происходило на первом этапе, позднее представители нашего вида спорта все чаще стали прибегать к услугам редакторов. Елена Чайковская посоветовала своего мастера — Алика Гольдштейна. Каждый шел к нему со своими идеями. Алик со временем научился понимать, что нам больше всего подходит, и предлагал уже «отжатый» материал.

В 1975 году преданный поклонник нашей пары композитор Алексей Мажуков сочинил и записал инструментальное сопровождение для короткой программы. Студийная версия понравилась, но в ледовом дворце звук чудовищно искажался. Мы были в шоке, потому что запасной вариант не предусмотрели. Алексей Сергеевич не верил, пока не приехал на арену. После услышанного быстро собрал оркестр и сделал новую запись.

культура: У Вашего поколения спортсменов была тесная связь с деятелями культуры. Дружба до сих пор сохранилась?
Зайцев: В качестве группы поддержки с нами часто ездили Лещенко, Винокур, Сенчина, Кобзон. Прекрасные отношения сложились с Пахмутовой и Добронравовым. Александра Николаевна всегда приглашала на юбилейные концерты и по-прежнему продолжает восхищать неиссякаемой энергией. Их дуэт с Николаем Николаевичем поражает профессионализмом. Часто они получали задания в жестких тематических рамках и при этом умудрялись в цейтноте создавать не дежурные песни, а настоящие шедевры — красивые и нужные людям. Поэтому с большим удовольствием включали в свои программы произведения Пахмутовой. Прощальное выступление сделали под песню с символическими словами «Первый тайм мы уже отыграли».

культура: А как складывались отношения с «товарищами в штатском»?
Зайцев: Мы их называли «фотографами». За рубежом они занимались своими делами, с кем-то встречались. И нам проверками и ограничениями не досаждали. Гораздо больше проблем им доставляли деятели культуры. Известна шутка Юрия Никулина. Выходя в Лондоне из самолета, он спросил у комитетчика: как по-английски сказать «я прошу политического убежища»? Тот чуть не упал с трапа, а Никулина надолго сделали невыездным. С балетом же иногда по пять таких «фотографов» отправлялось, но танцоры все равно умудрялись сбегать.

культура: За фигуристами такого не водилось. Спортсмены были более патриотичны?
Зайцев: Возможно. Но не стоит забывать, что сильнейшие фигуристы, даже из капстран, имели статус любителей, а артисты балета — профессионалов, и они сразу могли подписать выгодный контракт. Белоусова и Протопопов остались за границей уже в новом качестве. У чемпионов возник конфликт с руководством труппы. Именно их имена на афишах привлекали зрителей, а заработки были стандартными, по советским ставкам. Пара заранее готовилась к побегу — Белоусова даже швейную машинку захватила.

культура: Вам за границей предлагали подписать контракт?
Зайцев: Да. Но мы всех отправляли к руководству. Сбегать никуда не собирались.

культура: В 70–80-е годы отношения с западными странами были не самыми простыми. В общении с зарубежными коллегами напряжение чувствовалось?
Зайцев: Больше проблем создавал языковый барьер. А в целом отношения были товарищескими. К тому же у нас не контактный вид вроде хоккея или бокса. Помню случай, когда 9 мая в финале чемпионата Европы соперник из ФРГ просто не вышел на ринг. Видимо, опасался, что в столь знаменательный день советский чемпион ввалит ему за отца с дедом. Недавно вернулся из Кисловодска со сборов. Там общался с боксерами и сказал им: «Какой неблагодарный спорт: ты не только проиграл, тебе еще и морду набили!» А в фигурном катании зрители больше реагируют на эстетическую составляющую. За нас болели по всему миру. Запомнилась одна немецкая поклонница. Видно было, что небогатая дама, но при этом ездила на многие турниры. Постоянно делала подарки и говорила теплые слова.

Невозможно забыть и Еву — финскую гражданку, ровесницу ХХ века. Однажды рассказывала: «Сижу дома, в центре Петербурга, накрыла стол, жду гостей. Но почему-то никто ко мне не идет. Потом начали под окнами кричать и стрелять. Это было 7 ноября, по новому стилю, 1917 года». Семья уехала в Финляндию, которая вскоре стала заграницей. Ева работала переводчиком ИСУ и всегда искренне старалась нам помочь. В те годы денежных призов не давали даже фигуристам капиталистических стран. Но фирмы-спонсоры дарили ювелирные изделия. И если кому-то награда казалась неподходящей, она могла договориться об обмене. Все сотрудничество с финскими коллегами шло через эту даму.

культура: Переезд из Ленинграда в столицу в 1972-м дался тяжело?
Зайцев: Меня поселили на Песчаной улице около метро «Сокол» — в общежитии, которое официально называлось пансионатом. Если на этом здании вешать таблички с именами чемпионов, в разные годы там проживавших, то ими можно будет облицевать все стены. Обычно размещали по четыре человека, но у меня был всего один сосед — баскетболист Виктор Петраков. В комнате только спал, на остальное времени не оставалось. В 9.15 стартовала тренировка на льду. Во дворце нас ждали за 45 минут до начала. Из дома выходил в семь. В такой час работала только одна пельменная на Соколе, и я там столько мяса в тесте съел, что в других заведениях на это блюдо смотреть не мог. Проблемы возникали и вечером. Вторая тренировка заканчивалась в десять. Выручал круглосуточный ресторан в здании Аэровокзала.

культура: А Ирина подкармливала?
Зайцев: Мы же часто ездили на сборы и соревнования, где питанием были обеспечены. Конечно, и Ирина заботилась. А еще больше — ее мама, моя будущая теща. Юлия Яковлевна — уникальный человек. Удивительно домашняя, хлебосольная. С виду хрупкая. Но прошла всю войну медсестрой, таскала с линии огня раненых мужиков вдвое крупнее себя. Когда впервые при мне надела мундир, я просто обомлел от количества орденов и медалей. Она закончила в 45-м старшим лейтенантом, однако наград получила больше, чем ее муж-полковник.

При разводе теща приняла сторону зятя и сказала мне: «Саша, это не та Ира, которую я за тебя выдавала замуж». Особенно она любила Шурика, нашего сына. И ее все обожали. На похороны пришел Институт педиатрии в полном составе. Даже когда мы с женой получили отдельную квартиру, бывало, в три часа ночи привозил друзей не домой, а к Юлии Яковлевне. Она всегда накрывала на стол, слушала наши анекдоты, в том числе и про тещу. Мой товарищ, знаменитый хоккеист Александр Мальцев не мог поверить, что такие отношения в семье возможны.

культура: Кем Вы в большей мере ощущаете себя, москвичом или ленинградцем?
Зайцев: С берегов Невы уехал в двадцать лет. Так что в Москве друзей и знакомых гораздо больше. Тем не менее Питер мне дорог. Я очень недоволен всеми переименованиями первой половины 90-х. Ведь предлагалось умное решение: назвать Санкт-Петербургом лишь центральную историческую часть, а все новостройки и рабочие окраины оставить Ленинградом. То же самое можно сказать и про Сталинград. Там на каждом стенде, плакате, памятнике написано прежнее название, а не Волгоград…

культура: Почему по примеру многих коллег после завершения карьеры не переключились на ледовые шоу?
Зайцев: Мне хватило. Накатался до тошноты. Но все-таки жалею, что ушел в чиновники, а не выбрал тренерскую стезю. В Спорткомитете же трудился замначальника управления зимних видов. Высшие спортивные руководители — вообще особая каста. Когда победили на Олимпиаде в Сочи, они праздновали громче всех. При первых же неудачах спрятали головы в песок: Министерство спорта, дескать, отвечает за массовый и детский спорт, а ОКР и вовсе несет всего лишь представительские функции…

Пока не будет персональной ответственности, управленческие промахи не исчезнут. Тех же скандалов с допингом вполне можно было избежать. Надо уметь договариваться на международном уровне. А так много невиновных атлетов пострадало.

культура: По Вашему мнению, спортивными организациями должны руководить только прославленные в прошлом чемпионы, знающие ситуацию изнутри?
Зайцев: Трудно ответить однозначно. И великие личности могут наломать дров. Однажды Роднина жаловалась Тарасову на какого-то начальника, что тот «дуб дубом». Анатолий Владимирович ее успокоил: «Ирочка, дуб — ценная древесина». Нередко бывает, что и знаменитые атлеты абсолютно не готовы к организаторской деятельности. А вот Сергей Павлович Павлов как спортсмен успехов не добился, зато стал выдающимся функционером. Недавно ему заслуженно поставили памятник. Он умел мыслить стратегически.


Фото на анонсе: Вадим Николаев/Фотохроника ТАСС