Доктор Лиза: Доброта с большой буквы

Станислав СМАГИН, публицист

27.12.2016

Елизавета Глинка — фигура яркая и необычная на фоне других известных общественных деятелей. В России она появилась неожиданно. У многих вызвала поначалу настороженность. Кто, откуда? Сразу по окончании Второго меда уехала в США — вместе с мужем-американцем, адвокатом русского происхождения. Совершенствовалась там как врач, изучала изнутри работу хосписов. После Штатов — Украина. Вернувшись в нашу страну, начала сотрудничество с партией «Справедливая Россия», при финансовой поддержке которой основала благотворительную организацию «Справедливая помощь». В начале 2012 года, когда бурлило «болотное» движение, очутилась среди учредителей Лиги избирателей, вошла в состав «Гражданской платформы» Михаила Прохорова. Складывалась почти очевидная картина: эмигрантка, американка, прибыла укреплять оппозицию. Плюс нездешний стиль и облик, да еще и непривычное именование — доктор Лиза. Не все догадывались, что в куда большей степени это отсылка к великому русскому (даром что немцу по крови) медику и филантропу первой половины XIX века, спасителю бедняков и попечителю узников Федору Гаазу, вошедшему в историю именно как доктор Гааз.

По счастью, нашлись во власти люди, которые поняли сущность этой удивительной подвижницы: что ей политика — она всего-то и хотела, чтобы разрешили делать добро. Создавать хосписы, облегчать участь умирающих онкологических больных, оказывать врачебную помощь малообеспеченным, бездомным. Чем она и стала активно заниматься. Это ее волонтеров можно встретить на столичных вокзалах, раздающими еду и лекарства бездомным. Благое дело творил человек. Не по указке инстанций, а по зову сердца. Неужели нам такие не нужны? Нужны. Ее включили в состав президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека. А совсем недавно удостоили Государственной премии.

Когда началась война в Донбассе, доктор Лиза своей поддержкой обездоленных и больных этого края шокировала либеральные круги, имевшие по поводу происходящего совершенно определенное мнение. Утонченные любители порассуждать, что жизнь и достоинство отдельно взятого гражданина бесконечно важнее любых идентичностей и границ, внезапно проявили себя отпетыми феодалами-крепостниками, кричащими, что лечить и спасать детей никак нельзя без санкции государства, к которому они приписаны (то есть Украины). Как велико было их разочарование: доктор Лиза оказалась не либералом, а просто Человеком, нет, не просто, конечно, — с большой буквы. А если и либералом, то в изначальном и практически утраченном значении — сторонницей святости и неприкосновенности человеческой жизни. Затем была помощь пострадавшим от войны сирийцам — гуманитарку, а именно медикаменты, она сопровождала и на Ту‑154…

К чести недавних хулителей доктора Лизы, подавляющее большинство из них разделили общую скорбь. Нашлись, правда, и те, кто признался, что журналистов и музыкантов не жалко, а вот конкретно Глинку — все-таки да. Такая позиция вызвала бы со стороны Елизаветы Петровны лишь отторжение. Для нее кощунственной стала бы сама мысль о разделительной линии между нею и товарищами по несчастью. Она стремилась объединять — силой доброты, милосердия, медицинского таланта. Стирая и делая малозначимыми любые границы: партийные, имущественные, возрастные, национальные, государственные. Она, верующая православная христианка, никогда громко не кричавшая о своей вере, была ярчайшим и уникальным образцом всечеловечности. Подобных людей никогда не бывает много — нашей поврежденной природе куда ближе порывы «круши», «бей», «рви», «руби», и ничего с этим не поделать.

Елизавета Глинка, спасавшая и объединявшая людей при жизни, вместе с другими пассажирами рокового рейса сплотила нас и после смерти. Пожалуй, даже сильнее и количественно шире, чем иные громкие триумфы и достижения. Продолжится, надеюсь, это сплочение и дальше. Уже появились инициативы присвоить имя доктора Лизы улицам в городах ДНР, уверен, будет она увековечена и в топонимике Российской Федерации. Доктор Лиза, как и все, кто оказался рядом с нею на борту самолета, обретет, не сомневаюсь, жизнь вечную в лучшем из миров. Но и в этом грешном мире она навсегда останется в людской памяти.


Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции