Тили-тили-тесто, мы вам не невеста

Петр АКОПОВ, публицист

14.01.2016

Горячо обсуждаемое интервью Владимира Путина газете Bild стало далеко не первым в немецкой прессе — за 16 лет президент встречался с германскими СМИ чаще, чем с какими-либо другими иностранными медиа. Разговор в Сочи получился очень обстоятельным — не только про Сирию и Украину, но и про НАТО, Турцию, американскую исключительность и даже страх Ангелы Меркель перед собаками. Путин цитировал протоколы переговоров немецких политиков с советским руководством четверть века назад, говорил о сильном заокеанском влиянии на немецкие СМИ, выражал уверенность в том, что две наши страны преодолеют те сложности, с которыми они столкнулись в двусторонних отношениях. А когда его спросили, кто он — «друг или не друг?», не упустил случая весьма образно, в своей фирменной манере ответить: «Отношения между государствами строятся немножко по-другому, не как отношения между людьми. Я не друг, не невеста и не жених, я президент Российской Федерации. 146 миллионов человек — у этих людей есть свои интересы, и я обязан их отстаивать». Журналисты коснулись многих тем. Только один вопрос они не затронули, а ведь именно он сейчас главный в Германии. Это проблема мигрантов, беженцев — немцы впервые в полный голос заговорили, что надо что-то делать. 

После того как страна узнала подробности празднования Нового года в Кёльне, табу на обсуждение мигрантов в прессе пало. Теперь уже все требуют «принять меры» — при том, что последние полгода людей жестко обрабатывали в духе «мы примем всех, стыдно быть ксенофобом». Приняли миллион — под возмущение соседей Германии, под предупреждение о возможном крахе Шенгена. Немцы ворчали, но терпели. Кёльн изменил ситуацию.

Путина не спросили, однако он высказался на тему мигрантов — когда говорил о том, что Запад не слушал предупреждения России: «Мы активно возражали против того, что происходило, скажем, в Ираке, в Ливии, в некоторых других странах. Мы говорили: не надо этого делать, не надо туда забираться и не надо совершать ошибок. Нас же никто не слушал! Наоборот, считали, что мы занимаем какую-то антизападную, враждебную Западу позицию. А сейчас, когда вы имеете сотни тысяч, уже миллион беженцев, как вы думаете, у нас позиция была антизападная или прозападная?»

Немецкие СМИ уже давно пишут, что «Путин стал иконой для антиисламских движений», но антиэмигрантскими, антиисламскими и ксенофобскими называют в Германии высказывания практически всех, кто осмеливался возражать против политики мультикультурализма и неограниченного приема мигрантов. Десятилетиями трезвомыслящих людей пытались маргинализировать, но ситуация меняется. Уже даже самые мультикультурные партии, вроде социал-демократов и «зеленых», требуют наведения порядка, что говорить о правых из баварского Христианско-социального союза. В Германии, до сих пор находящейся под внешним идеологическим управлением атлантистов, все политические процессы идут очень медленно, боязливо, но именно поэтому, если плотина прорвется, политический ландшафт страны может радикально измениться.

Пока все идет к тому, что уже в этом году Меркель потеряет пост канцлера. Будущее ЕС, для развития которого она приложила столько усилий, фактически поставлено под вопрос ее собственным решением по приему беженцев, то есть Германия сама наносит вред своему главному проекту. Впрочем, все больше немцев сомневаются в том, что этот проект отвечает немецким интересам — может быть, их просто хотят растворить в плавильном котле ради создания расы «новых европейцев»? И немецкий локомотив тянет Старый Свет и саму Германию в «новый дивный мир», возводимый атлантистами на руинах германской цивилизации?

Но даже нынешний состав немецкого правящего класса уже не готов соглашаться с проатлантической позицией канцлера. Она проявляется и в поддержке скорейшего заключения Трансатлантического партнерства, которое навязывают Германии США и наднациональные корпорации, и в поощрении санкций против России, хотя за их отмену выступает все больше крупных германских политиков. Большая коалиция, на которую опирается Меркель, состоит из возглавляемого ею Христианско-демократического союза, баварского Христианско-социального союза и СДПГ. Внутри ХДС ее позиции слабеют — на ее место метят несколько партийных тяжеловесов, ХСС возмущается политикой канцлера в отношении беженцев и России. Несколько месяцев назад Путин принимал лидера СДПГ Зигмара Габриэля — вице-канцлер и министр экономики Германии пытается найти пути сохранения экономических отношений с Россией. Через три недели в Москву приедет лидер ХСС баварский премьер Хорст Зеехофер, он практически открытым текстом выступает за отмену санкций. Путин за счет своих связей в германском истеблишменте не просто прекрасно представляет себе тамошнюю политическую кухню, но и косвенным образом влияет на происходящие процессы. Он ставит на эмансипацию немецкой элиты от внешнего влияния — независимо от того, сколько времени для этого потребуется. В интервью Bild Путин назвал Меркель очень искренним и профессиональным человеком — оговорившись, что «у нее есть определенные рамки, в которых она должна работать». Понятно, что президент имел в виду «атлантическую солидарность», ограничитель, который регулирует степень самостоятельности немецкой политической элиты. Ближайшее время покажет, способна ли Меркель выйти за рамки дозволенного. Или же германский политический класс сам раздвинет их — при этом сместив канцлера.


Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции