Сергей КОРОБКОВ

14.07.2017

В Московском музыкальном театре им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко представили одноактные спектакли в хореографии Сержа Лифаря, Иржи Килиана и Уильяма Форсайта. Этой премьерой худрук балета Лоран Илер обозначил путь, по которому труппа пойдет вперед.

Несмотря на то, что все опусы (один — образца 1943 года, два других — 1991-го) исполнены артистами Музтеатра практически безупречно, с отменным вкусом и точечным попаданием в авторские стили, конфликт интересов с новым руководителем проявился достаточно четко. Дело не в том, что форма одноактного балета в театре на Большой Дмитровке никогда не манифестировалась. Можно вспомнить и «Штраусиану» Владимира Бурмейстера, и «Франческу да Римини» Алексея Чичинадзе, и компактные постановки Дмитрия Брянцева, наследовавшего обоим своим предшественникам без обрыва связей с традициями. Неважно и то, что после короткой эпохи Игоря Зеленского, завершившейся отъездом худрука в Мюнхен, ряды труппы заметно поредели (ушли около 30 танцовщиков), и Илеру в спешном порядке пришлось пополнять штат. Это получилось: к премьере команда под флагами нового капитана пришла во всеоружии.

«Конфликт» скрывается, скорее, в художественной, если не сказать идеологической, сфере. В той самой преемственности, благодаря которой театр может развиваться, не утрачивая собственного лица и коллективного почерка. Или, наоборот, в намеренном забвении прошлого и стремлении начать все с чистого листа. Для чего, скажем, «Сюита в белом», почитаемая на сцене Парижской Оперы, где Лифарь занимал должность руководителя балета без малого тридцать лет, подходит как нельзя кстати.

Во внушительном наследии эмигрировавшего из СССР в 1923 году артиста и хореографа счет оригинальным постановкам к середине прошлого века перевалил за пять десятков. Неоклассическая композиция на музыку Эдуара Лало и сегодня не утратила актуальности. Лифарь словно материализовал на подмостках собственную игру воображения, не без тоски по петербургскому императорскому стилю, но и с явным пиететом к французской манере изящно штриховать танец. Илер, который пригласил для переноса спектакля в Москву хранительницу заветов Лифаря Клод Бесси, вошедшую в историю не только исполнением «Сюиты», «Миражей» и «Белоснежки», но и блестящим директорством в Школе при Парижской Опере, добился от «станиславцев» безукоризненного произношения авторского текста. В ансамблевых композициях, дуэтах, трио и соло, составивших оду Лифарю, звучит песнь едва ли не всем французам, управлявшим императорской сценой Петербурга, — от Шарля Дидло, Жюля Перро, Артура Сен-Леона до Мариуса Петипа. 

Московская «армия» Илера может с легкостью соперничать с крупнейшими данс-компаниями планеты. Заправского шика добиваются Оксана Кардаш и старожил труппы Георги Смилевски, чьи «Сигарета» и «Мазурка» подозрительно лишены абстрактной позы оригиналов, но наполнены горячей эмоцией. Она, понятно, исторически привита актерской эстетике Музтеатра. Напомним, балет начинался как «Художественный», строился по лекалам МХТ, но без отступлений от собственных правил. Здесь важны сюжет, драматургия отношений и характеров, игра и напряжение смыслов, а «телесность» всегда откровенно служила созданию образа в рамках конкретной истории, вызывающей сопереживание зрителей. Таких — рожденных особой идеей — театров в мире современного танца сегодня почти не встретить. В Москве пока есть.

Что подтверждает вынутая из архива «Маленькая смерть» Иржи Килиана, впервые показанная на Большой Дмитровке еще летом 2010-го и ныне представшая в первоначальном художественном развороте. Как непревзойденная по моцартовскому абсолютному слуху поэма гармонии и согласия, где эмоциональный ряд эротических дуэтов сам по себе складывается в «телесный сюжет» и обнажает тайны маленькой смерти от большой любви. И снова выделяются те, кто успел на генетическом уровне впитать в себя свойства мхатовского толка: тот же Смилевски, Валерия Муханова, исполнявшая Нину Заречную, Русалочку и Татьяну Ларину в балетах Джона Ноймайера, и заправские «сюжетники» Анастасия Першенкова и Сергей Мануйлов.

Венчающая премьерную тройчатку «Вторая деталь» на музыку топ-электронщика Тома Виллемса от короля мировой хореографии Уильяма Форсайта может добавить в оценку труппы пятую звезду и отправить ее на самые высокие позиции интернациональных рейтингов. 

На сцене с легкостью транслируют супрематическую энергетику структурирующего на всевозможные лады движение хореографа. В инсталлированной и «разобранной» на мотивы пластической ткани «Второй детали» индивидуальности участников теряются в механистическом ансамбле и словно стираются компьютерным вирусом. Дух захватывает от мастерства, но в послевкусии остается один финал. Когда на сцене объявляется облаченная в а`  la греческий хитон телесно выразительная Анастасия Лименько, разрывающая своим коротким выходом оцифрованные линии не отличимых друг от друга виртуозов. В электронно-ритмическую стихию музыки и танца проникает человеческий голос, и возникает настоящий театр.

Репертуар на Дмитровке при Илере уже начал меняться. Например, законсервирована знаменитая «Эсмеральда» Бурмейстера, любимая московской публикой и ставшая «корневым» спектаклем для нескольких поколений труппы. 

Похоже, в обозримом будущем мир получит еще одну технологически оснащенную компанию, умеющую исполнять решительно все и в любое время готовую соответствовать новейшим европейским нормам и веяниям. Но не потерять бы при этом главного: живой человеческой речи, которая здесь, пускай даже с акцентами, звучала всегда.

Фото на анонсе: Михаил Логвинов