Нильс ИОГАНСЕН

16.09.2015

80 лет назад, 22 сентября 1935 года, в СССР было введено персональное воинское звание — Маршал Советского Союза. Так стартовала реформа РККА, завершить которую до начала Великой Отечественной, к сожалению, не удалось.

Новое для Страны Советов звание первыми получили пять человек. Маршалами стали народный комиссар обороны Климент Ворошилов, его заместитель Михаил Тухачевский, инспектор кавалерии РККА Семен Буденный, начальник Генерального штаба Александр Егоров и командующий Особой Краснознаменной Дальневосточной армией Василий Блюхер. Однако за передовицами газет с восхвалениями наших военачальников скрывалось нечто совершенно иное.

Революционная партизанщина

«Несокрушимая и легендарная» практически небоеспособна — это стало понятно еще в середине 1935-го по результатам комплексной инспекции. Окончательно они были оформлены в приказе НКО СССР «Об итогах боевой подготовки РККА» от 28 декабря. Документ ныне доступен, его стоит почитать и ужаснуться.

Славословий там немного, формулировки смягчены по минимуму. Да, «РККА достигла значительных успехов в боевой и политической подготовке», но при этом «совершенно неудовлетворительно поставлена служба разведки», «не полностью отработано взаимодействие родов войск» и так далее. Иными словами, бойцы зачастую ломают технику, стреляют мало и криво, а командиры безграмотные и учиться не желают.

По идеологическим причинам далеко не все проблемы армии попали в данную бумагу. Особенно главная, что командиры имеют довольно ограниченную власть над красноармейцами. Ведь как можно приказывать революционному пролетарию или крестьянину, а тем более карать его за непослушание?

«Нужно было на законодательном уровне решать вопросы с дисциплиной и возрождать офицерскую касту — общество пришло к пониманию, что и то, и другое необходимо. Иного варианта, как насаждение «старорежимных» порядков, просто не было. Альтернативой стало бы полное и окончательное разложение вооруженных сил», — объясняет историк Алексей Исаев.

По сути, Красную Армию до 1935 года называть организованным воинским контингентом вообще не корректно, больше подходит определение «милиционное формирование». Между тем международная обстановка накалялась, в Германии к власти пришли нацисты, которые в открытую декларировали желание заполучить «жизненное пространство» на Востоке. Дыхание большой грозы витало в воздухе.

Вот только понимали это далеко не все. Высший комсостав РККА жил воспоминаниями о Гражданской, процветали шапкозакидательские настроения, «партизанщина», профильное образование имели единицы. Так, из пяти первых маршалов только «неграмотный кавалерист» Буденный окончил военную академию. В войсках многие командиры даже бравировали своими «революционными университетами».

«Действовать по принципу «ввязался в бой, а там посмотрим» — среди краскомов 30-х такое было обычным делом. Тактику и стратегию многие считали «буржуазным пережитком», связь, разведку и взаимодействие не жаловали. Даже в конце предвоенного десятилетия, в ходе советско-финской «зимней» войны, это еще не до конца изжили. Наглядный тому пример — трагедия при форсировании Тайпалеен-йоки у Кивиниеми. Александр Твардовский, который при сем присутствовал, потом написал свою знаменитую «Переправу». В нем «фриц» нужно просто заменить на «финн»,  — утверждает историк Баир Иринчеев.

Первый красный офицер

Широко распропагандированное введение маршальских званий стало прикрытием куда более серьезной реформы. РККА начали преобразовывать, постепенно возвращая «царскую» структуру. В оборот осторожно вводилось доселе практически контрреволюционное слово «офицер». «Марш Буденного» («Красные кавалеристы») 1920 года отредактировали, и он зазвучал по-новому: «Ведь с нами Ворошилов, / Первый красный офицер, / Сумеем кровь пролить за СССР!» 

До 1935-го персональных воинских званий вообще не было, только должности (служебные категории): командир отделения (взвода, полка), помощник командира. Сняли тебя с вверенной части — все, ты никто. Теперь же вместе с маршалами из революционного небытия опять появились лейтенанты, капитаны, майоры и полковники, которые и в отставке оставались при званиях. Генералов решили отложить на потом, вместо них пока появились комбриги, комдивы, комкоры и командармы. И так все уже слишком сильно попахивало «контрой».

Погоны сразу вернуть тоже не решились, а вот форму поменяли. Командный состав получил более заметные знаки различия — даже это многие ортодоксальные коммунисты осуждали. Между тем планов у руководства страны было предостаточно. В том числе возродить традиционную русскую систему наград, затем легализовать царские ордена и медали. Не все, конечно, а лишь те, которые были получены за воинскую доблесть.

«Ветераны Гражданской громко роптали уже на первом этапе реформы, когда ввели новую командирскую форму, персональные звания и подняли дисциплину. А они в середине 30-х являлись силой. Власти были в курсе настроений в армии, поэтому предпочли не рисковать. Старые порядки и регалии возвращали очень аккуратно, малыми порциями», — объясняет Алексей Исаев.

Боевые «сто рублей»

Финансирование армии и флота увеличили, оклады подняли, а молоденькие лейтенанты и «мамлеи» (младшие лейтенанты) немедленно стали объектом охоты — девушки искали перспективных женихов. Повышать квалификацию тоже оказалось выгодно, от этого зависели и карьерный рост и денежное довольствие.

Окончательно уравниловку устранили в 1937–1938 годах, когда была установлена новая «тарифная сетка», учитывающая род войск, выслугу, место службы и много всего остального. Зарплату снова прибавили, причем не только командирам. Сверхсрочникам стали платить вполне приличные деньги, в РККА появились «контрактники» — красноармейцы и военнослужащие младшего комсостава. К лету 1941-го в войсках имелось уже немало профессиональных солдат, которые прошли Халхин-Гол, финскую, освобождали Западную Белоруссию и Прибалтику. Гражданскую войну в Испании тоже использовали: через вооруженный конфликт прошло несколько тысяч командиров.

Система материального стимулирования работала и во время Великой Отечественной, более того, она давала хороший результат. Лейтенант получал 800 рублей в месяц, майор — уже 1100 рублей, генерал-лейтенант — две с половиной тысячи. И это не считая «премиальных». Летчикам платили за каждый успешный вылет на бомбежку или штурмовку, за подбитый самолет противника (1000 рублей), аналогично — танкистам, пехоте, морякам. Каждый орден или медаль также подразумевал денежную выплату.

Де-юре рядовой получал всего 20 рублей, но фактически — значительно больше. Например, помогли бойцы вытащить с «нейтралки» сломавшийся или подбитый танк — получите. Согласно приказу № 0357 за эвакуацию бронетехники с территории противника платили: КВ «стоил» 5000 рублей, Т-34 — 2000 рублей, легкие Т-60 и Т-70 — 500 рублей. При этом известно, что армия была на полном довольствии, то есть все заработанное защитники Родины почти без остатка отсылали своим семьям, которым приходилось выживать в тяжелейших условиях тыла. 

Для сравнения: в годы войны шахтер зарабатывал около 700–800 рублей, рабочий на заводе — 500–600, инженер — 1200–1500. Продукты — только по карточкам, цены черного рынка были совершенно чудовищными, буханка хлеба могла стоить 150–200 рублей. Так что денежные переводы с фронта спасли миллионы жизней.

Кстати, «интернационалистам», воевавшим еще в Испании, тоже хорошо платили. Особенно летчикам: многие из них, вернувшись домой, обзаводились личными авто, а их жены — шубами и украшениями. Да и военный конфликт в Поднебесной (1937–1940) пользовался популярностью, от добровольцев не было отбоя...

Комбаты-академики

В 1938 году тихо, без помпы, ввели медаль «За отвагу» в память дореволюционной «За храбрость» и начали готовить массовую переаттестацию командного состава. Она стартовала через два года, именно тогда и появились первые советские генералы. Но закончить перевод армии на общепринятые воинские звания не успели, поэтому на полях сражений первого огненного лета встречались как генералы, так и комбриги.

Маршалов СССР оставалось пятеро: в 1940-м высшее военное звание вместо расстрелянных Тухачевского, Егорова и Блюхера получили Борис Шапошников, Семен Тимошенко и Григорий Кулик. Что удивительно, в целом пресловутая «чистка армии» не сказалась на образовании комсостава. Точнее, сказалась в лучшую сторону. Так, к моменту фашистского нападения более половины комкоров (и равных им по званию генералов) имели высшее военное образование, 96 процентов — выслугу от 21 года, во главе дивизий и бригад таковых насчитывалось 40 процентов, с солидным стажем — 82 процента. Даже на уровне батальонов стали появляться выпускники академий, их число стремительно росло. А вот приверженцев «революционных университетов» при переаттестации чаще всего понижали в звании или вовсе отправляли в отставку. 

«Едва ли кому-то удастся избежать изумления в связи с этими цифрами из архива Главного управления кадров РККА по состоянию на 1 января 1941 года. Они свидетельствуют, что 94 процента из 8425 командиров батальонов имели среднее и высшее образование. Да, формально 2 процента с академическим образованием — вроде бы маловато, однако вся суть тут в том, что оно стало проникать на уровень комбатов», — подтверждает историк, полковник внешней разведки Арсен Мартиросян. 

Увы, на Белостокском выступе, в Киеве, под Вязьмой, потом под Харьковом и в прочих страшных катастрофах, последовавших в ходе фашистского блицкрига, сгинули десятки и сотни тысяч тех, кто мог бы дослужиться до генералов и маршалов. 

Но ценой жизни лучших своих сынов Родина выдержала этот удар, Красная Армия научилась бить фашистов, наконец, пришла пора продолжить и начатую реформу. В 1943 году появились погоны, вернулась традиционная русская форма командного состава и, собственно, само слово «офицер». После войны РККА официально переименовали в Советскую Армию. Однако проект «легализации» царских наград партийное лобби благополучно похоронило: продавить его не удалось ни Буденному, ни Жукову, ни другим героям Первой мировой.

После Победы стало уже не до внешних атрибутов: «холодная война» потребовала напряжения всех сил. Проект перехода на традиционные русские звания (вроде поручика) заморозили, дальше инициированных свыше дискуссий в армейской среде дело не пошло.

При Хрущеве, уволившем около 60 процентов офицерского состава Советской Армии, маршалами уже становились за совершенно иные заслуги. Скажем, высшее воинское звание присвоили Кириллу Москаленко — командующему войсками Московского военного округа. Есть версия, что он лично застрелил Лаврентия Берию. 

...Среди молодых военспецов предвоенной поры был и Николай Огарков. Военно-инженерную академию имени Куйбышева он окончил как раз в 1941 году. Гениальный «технарь» и аналитик первым осознал необходимость применения ЭВМ в армии, созданная им автоматизированная система управления войсками фронта «Маневр» до сих пор не имеет аналогов. А «доктрина Огаркова» — концепция мобильных сил, всегда готовых к переброске в нужное место, — принята на вооружение всеми ведущими армиями мира. Увы, новая реформа армии, которую маршал всячески продвигал в начале 80-х, так и не состоялась — помешала «перестройка».