Анна ЧУЖКОВА

25.11.2014

«Мот, влюбленный в куртизанку, на которую он щедро тратится, решает жениться на нелюбимой женщине, чтобы поправить свои дела. Не успела брачная церемония закончиться, как он тут же возвращается к своей любовнице, чтобы промотать с ней приданое супруги. Покинутая жена обращается за защитой к своему брату, а тот, разгневавшись, посылает вызов ее супругу. Происходит поединок; мот гибнет, а куртизанка в отчаянии лишает себя жизни». Так безыскусно передал содержание «Антония и Клеопатры» Франсуа-Виктор Гюго, сын знаменитого писателя. На пьесу за ее буржуазность нападали многие. Бернард Шоу обвинял Шекспира в дурном вкусе: что это за трагедия такая, где только похоть да разврат — ну ничего великого. «Такую фальшь не может вытерпеть никто, кроме действительно существующих Антониев и Клеопатр (их можно встретить в любом кабаке), которые, разумеется, были бы рады, если бы какой-нибудь поэт преобразил их в бессмертных любовников», — гневно тряс бородой Шоу. И даже написал свою пьесу про Клеопатру, чтобы показать «старику», как надо. 

Впрочем, еще в 1677 году Джон Драйден взялся окультурить непросвещенного барда, перекроив «Антония и Клеопатру» по канонам классической драмы. Эта невыразимо сентиментальная пьеса под говорящим названием «Все за любовь, или Красиво утраченный мир» задвинула трагедию Шекспира, так что об оригинале полтора столетия никто и не вспоминал. Даже в XIX веке не появилось ни одной заметной постановки. Зато ХХ столетие на богатые спектакли и блокбастеры оказалось щедрым.

Нельзя сказать, что Шекспир первым обратил внимание на античную тему. Эпизод с Клеопатрой был популярным сюжетом в европейской литературе. Незадолго до выхода трагедии барда напечатана драма Сэмюела Дэниела «Клеопатра», а графиня Пемброк перевела французскую пьесу «Марк Антоний». Но из этих источников драматург не черпал. Установлено: его произведение почти целиком опирается на «Жизнеописания благородных греков и римлян» Плутарха. «Антоний и Клеопатра» начинаются примерно там, где закончилось действие «Юлия Цезаря», написанного тоже не без помощи древнегреческого историка. 

Но надежный источник не застраховал Шекспира от досадных промахов. Служанки Клеопатры молятся Изиде, приговаривая «Аминь». Да и сама царица сплоховала: то просит принести бумагу, то хочет затеять игру на бильярде. Впрочем, если бы этих очаровательных анахронизмов не было, их стоило бы выдумать. Небольшую ошибку Шекспир совершил и в том, что сделал царицу смуглой египтянкой. Клеопатра единственная из всей династии Птолемеев знала египетский язык, но была чистокровной гречанкой.

Предположительно трагедия написана в 1607 году. Она - одна из самых объемных у Шекспира: сорок два явления – больше, чем в любой другой пьесе. Драма охватывает десять лет и всю бескрайнюю Римскую империю. К сожалению, о первых представлениях нам ничего не известно. Но на современников пьеса могла произвести потрясающее впечатление: война, роскошь древнего мира и любовь его властителей. Следить за романом Антония и Клеопатры, значит наблюдать за прихотливой историей человечества. В руках любовников она кажется хрупкой: поведи царица бровью - и римский триумвир положит мир к ее ногам, или раздарит вотчины евнухам – так, ради шутки. Вот и Паскаль рассуждал: «Если бы нос Клеопатры был немного короче, вся поверхность земли имела бы другой вид».

Как уверяют некоторые исследователи, «Антоний и Клеопатра» не о Риме. Здесь Шекспир «сводит счеты с неверной возлюбленной». Сравнить Клеопатру с загадочной смуглой леди сонетов, конечно, соблазнительно. Тем более, Антоний и Шекспир почти ровесники. А египетская царица – один из лучших женских образов, созданных бардом. «Да, Клеопатра – женщина в самом очаровательном и в самом проклятом значении слова!», – восхищался  Гейне. Она подчинялась Риму как правительница, но подчиняла своему обаянию римских императоров. Клеопатра умела произвести впечатление. Вспомним, к Антонию она явилась на корабле с позолоченной кормой, посеребренными веслами и пурпурным парусом под звуки арф и кифар. В наряде Афродиты, конечно. 

Что удивляться – все могут короли! Кроме одного, как известно. Поэтому история Антония и Клеопатры – вызов, за который приходится платить. В союзе царственных любовников изначально есть нечто фатальное. «Пусть каждый миг несет нам наслажденье», – говорит Антоний, отказываясь принять послов Октавия. Ведь счастье не может длиться долго. И эта обреченность вылилась в маньеристскую изощренность, бесстыдную красивость самой пьесы. 

Уистен Хью Оден задавался вопросом: почему в «Антонии и Клеопатре» такая хорошая погода? В других поздних пьесах Шекспира бушуют бури, небо наказывает людей за пороки. А здесь мир кажется бесконечно лучезарным. То и дело сверкают золотые браслеты Клеопатры, блестит трофейное оружие, подставляет румяную щечку солнцу спелый персик... И хочется этой красотой обладать вечно, купаться в роскоши и объятиях любимого. Чем прекраснее мир, тем горше утрата, тем пронзительнее трагедия – учит нас знаток сердец Уильям Шекспир.